вкусно накормить. Ты же мне как родной, Вася.

– Хорошо, давай поужинаем, – согласился Василий.

ГЛАВА 22

1994 год. 30 июня. 22:40

– Любовь Владимировна, я могу всё приготовить, – домработница Нина с фартуком в руках готова была приступить к приготовлению ужина.

– Нет, Нина, я сделаю сама, – отказалась от помощи Пожарская. – Ты можешь идти отдыхать. Завтра как обычно.

Нина попрощалась и ушла. Люба заколдовала у плиты. Видно было, что женщина не так часто занимается этим делом. Она немного суетилась, часто путала шкафчики. Периодически что-то забывала в холодильнике, но в конечном итоге ужин на столе появился.

– А что, очень вкусно, – сказал, попробовав блюдо Василий. – Я думал, ты уже давно забыла, что такое плита и как надо разбираться с продуктами. Ошибался. Правда, вкусно.

– Куприянов, – Люба облокотилась на стол и, наблюдая за уплетающим ужин Василием, продолжила, – с каких пор ты стал сомневаться в моих способностях?

– Вообще никогда не сомневался, – с набитым ртом ответил Василий. – Ты очень разносторонне развитая женщина. Пока я уплетаю ужин, может быть, расскажешь про кражу в квартире Туишева. Очень хочу узнать про невидимок. Интересно.

– Хорошо. Слушай.

1977 год. 23 марта. 9:32

– О! Любаша! Ты чего в такую рань, – удивилась Маргарита Львовна, увидев Пожарскую на пороге своей комнаты.

– Тётя Рита, есть дело.

– Во как! – развела руками Терёхина. – Я думала, ты со своим Мишей вообще про тётку забыла. И дел у нас с тобой никаких уже не будет. Проходи. Чего стоишь в дверях?

Люба зашла в комнату и присела на кровать.

– Тётя Рита, – начала решительно говорить Люба, – надо провернуть одно дело.

– Какое дело? Зачем?

– Наказать одного подонка. Если я этого не сделаю, я перестану себя уважать.

– А без тётки значит никак! Твой Лейсбах тебе не помощник!

– Не Лейсбах, а Лейсбург. И без тебя никак! Мишу в это дело впутывать нельзя.

– Хорошо. Рассказывай, что ты там задумала?

Люба рассказала сначала о том, как она посетила кабинет Богатько. Терёхина сказала, что она не очень сильно удивлена поведением легавого. Но забывать этого униженного мусора нельзя. Может нанести удар в спину. Ни в планы Терёхиной, ни в планы Любы это не входило. Дальше Пожарская изложила свой замысел.

– Квартиру директора мы можем обчистить хоть сегодня, – говорила Пожарская. – У нас всё готово. Надо только сделать как всегда, две вещи.

– Не учи отца детей делать, – нервно выпалила Терёхина. – Болтика я заряжу. За хозяевами он посмотрит. Как хата будет пустая – обнесём. Квартиру где-нибудь в соседнем доме я сниму. Только я в толк не возьму. Причём здесь мусор? Как ты хочешь его наказать? Повесить на него эту хату? – Марго рассмеялась.

– Нет! Не надо на него ничего вешать. Я устрою им спектакль. Они будут землю рыть, но ничего не найдут. Квартиру надо снять на этой же площадке. Номер десять. И снять её надо прямо сейчас. Я узнала – квартира сдаётся. Пока не сняли – надо брать.

– Люба! Ты чего? Ты вздумала с огнём поиграть? Зачем такой риск?

– В этом вся фишка. Я заселяюсь в квартиру сейчас. Гримирую себя под бабу алкашку. Поживу в этом образе. Соседи убедятся, что в квартире живёт пьющая дама. Рано утром уходит, поздно вечером возвращается. Для пущей убедительности, пару, тройку раз приведу друзей того же ранга. Болт подстрахует, чтобы вели себя прилично. Как только директор уедет, хотя бы на день, я чищу хату. Не надо заходить в подъезд, не надо выходить из него. Я просто захожу в квартиру напротив. Десять минут и всё.

– Я не пойму, – Маргарита насторожилась. Затея ей казалась небезопасной, – зачем именно эту квартиру снимать? Почему нельзя по старой схеме?

– Потому что я хочу, чтобы в отделе Богатько узнали о том, что квартира будет ограблена. Они должны знать точно, в какой день. И должны устроить засаду.

– Ты башкой заболела, Любаша. Ты думаешь, они лохи? А если они засядут в квартире?

– Если так, то я буду видеть. Тогда всё отложим. А если прикроют только подъезд и чердак, то всё будет, как я задумала. Тётя Рита, не пустит их этот татарин в квартиру, это раз. А два, подсунем информацию тогда, когда директор уедет. Они без владельца в квартиру не пойдут.

– Как собираешься слить информацию? – спросила Марго.

– У тебя же есть человечек. Ну помнишь, парнишка молодой. Болотин его приводил.

– Сюня?

– Я кличек не знаю.

– Не поверят они ему. Наверняка уже поняли, что мы его вычислили, – Марго отрицательно покачала головой. – Нет, племяшка. Плохо всё это кончится. Я в этом деле тебе не помощница. Не по-моему всё это. Я этого делать не буду.

– Тётя Рита. Ты подумай, сколько денег в этой хате. Я свою долю отдам тебе.

– Если тебя повяжут, то никакой доли не будет.

– Хорошо. Моих денег у тебя много?

– Прилично. Если хочешь, можешь всё забрать.

– Не надо. Оставляй всё себе. Только одно условие. Ты помогаешь мне с этим делом. Последний раз. И все мои деньги – твои. Идёт?

Люба знала что говорила. Маргарита помешана на богатстве. Любина доля была солидной, и отказаться от неё Марго вряд ли смогла бы. Расчёт был верен. После недолгих раздумий Терёхина дала своё согласие.

– Только запомни, Люба, – Терёхина взяла племянницу за руку, – если тебя накроют, будет плохо.

– Я знаю.

– Ты ничего не знаешь. Статья серьёзная. Нас сдавать нельзя, иначе статья будет совсем другая. Это ещё не самое страшное. Самое страшное, что ты лишишься всего. Понимаешь? Всего. У тебя больше не будет работы, профессии, жилья, возможно даже здоровья. И когда ты выйдешь на свободу, у тебя не будет выбора. Тебе придётся воровать, чтобы жить. В твоём окружении не будет ни Лейсбурга, ни Кононенко, ни Забродского. Останется, пожалуй, только Богатько и блатные. Ну ещё возможно, этот твой Куприянов. Но только он уже будет по другую сторону. Кстати, ты так и не знаешь где он?

– Нет! Не знаю. И знать не хочу, – соврала Люба. – Он меня бросил. Я хочу его забыть.

– Твоё дело. А насчёт того, что я тебе сказала, подумай. Хорошо подумай.

Люба внимательно посмотрела в глаза тётушке. Да, она говорила правду. И она действительно хотела Любе добра. Хотя от денег не отказалась. Вот такая она, Маргарита Львовна.

1994 год. 30 июня. 22:40

– Дальше примерно понятно, – сделал заключение Василий. – Запустили через Сюню информацию. Богатько клюнул. Ты рассчитала верно. Конечно, не без везения, но ход был интересный. Неужели не боялась, что тебя при допросе раскусят?

– Нет. Не боялась.

– А как же с железным ящиком? Куда он делся? Квартиру же обыскивали.

– А ты знаешь про железный ящик?

– Знаю. Я про вас, старичок, всё знаю. Или почти всё. Так куда ты дела ящик?

– Когда обыскивали квартиру, ящика в ней уже не было. Кстати, квартиру обыскивал твой друг Виктор.

– Это я тоже знаю. Что странно. Как же он тебя не узнал?

– У меня всё было продумано. В коридоре не горела лампочка. Потом, когда я увидела, кто пришёл, сделала вид, что меня мутит. Ушла в ванную. Вышла с мокрым полотенцем на голове. Попробуй, пойми кто перед тобой. В общем, роль я сыграла на «Оскар».

– Как вынесла ящик?

– Честно говоря, я не хотела его забирать из квартиры. Но с тётей Ритой надо было расплачиваться. Поэтому потащила его. Благо он был не очень тяжёлый. У меня было время. Открыть его, как ты понимаешь, я не могла. Надо было от ящика избавиться. Избавиться быстро. Пока не поняли, что квартира обворована.

– И как ты это сделала?

– Я засорила канализацию. Бросила туда шарф. Когда на первом этаже пошло