– Хочешь сказать, от бизнеса?

– Это одно и то же. Но в данном случае ему не нужно нив чем участвовать – лишь передать наше предложение Коцбе. Только учи, я пойду кнему один – боюсь, при виде тебя у него могут проснуться неприятныевоспоминания.

Неприятные воспоминания при виде «Артемиды» проснулись усамого Сергея. Охранник по-прежнему смотрел на них из-за стекла.

– Флешку взял? – спросил Бабкин.

Макар рассмеялся.

– Не волнуйся, Серега. У тебя такой вид, словно меняожидает погоня по всем оранжереям с «охотниками» наперегонки. Мы с тобойприехали с деловым предложением, весьма незамысловатым, и максимум нехорошего,что может нас ожидать, – это отказ Игоря Васильевича быть посредником илиже отказ самого Коцбы. Но здесь уже все зависит от моей способности объяснитьцель визита.

Бабкин кивнул и замолчал. Цель визита…

Он так до конца и не понял, почему они не могут напрямуюсвязаться с Асланом Коцбой, раз уж тот заинтересован в том, чтобы подвинутьпредпринимателя Тогоева из занимаемой им ниши, но Макар настаивал на том, чтоим нужен весомый посредник. Илюшин фактически отстранил его от дела, приказавпозаботиться о Маше и Косте, хотя обоим было очевидно, что вся заботазаключается лишь в том, чтобы не давать им выйти из дома. «Потерпите недолгоевремя, – сказал им Илюшин. – Скоро все решится».

И уехал. Вернулся в квартиру Маши и Сергея лишь суткиспустя, усталый, пахнущий коньяком и почему-то селедкой. Бабкину показалось,что даже загар почти сошел с него за эти сутки. Папку с документами Илюшинбросил на пол так, что бумаги разлетелись в стороны, но на попытку Сергеясобрать их только махнул рукой: «Оставь. У меня есть кое-что куда болееценное».

Информация. Оба знали, что для них нет ничего ценнееинформации. С кем в этот раз встречался Илюшин, Бабкин не спрашивал, да этобыло и неважно, но вечером Макар нарисовал Сергею схему, на которой маленькиекривоногие человечки стояли вокруг предмета, похожего на завязанный мешок.

– Это – Тогоев, – сказал Макар, ткнув пальцем вфигурку с шариком в руке, и Сергей догадался, что шарик символизируетмандарин. – Это – Коцба. Мне нужно было проверить, насколько вернысведения о том, что они с Тогоевым сталкивались лбами.

– Ну и?

– Более чем верны. Много лет назад Олег Борисович, какя тебе и рассказывал, решил, что завод минеральных удобрений – лакомый кусок.Тогоев тогда уже был владельцем фабрики под Ростовом, а замахнулся на завод,поскольку производимые им удобрения приобретает половина населения России, и наоборудовании завода можно удешевить процесс производства тех реагентов, которыевыпускает ростовская фабрика. Он подкупил всех, кого только можно былоподкупить, и в результате Коцба остался без завода. Несмотря на то, что в этойборьбе его изрядно потрепали, он пытался сопротивляться и осложнять Тогоевужизнь, но у него ничего не вышло – не в той весовой категории был тогда Аслан.К тому же у Олега Борисовича существовала возможность влиять на ситуациюследующим образом…

Стрелки, пересечения, нелепо нарисованные человечки…Карандаш чертил все новые линии, и перед Бабкиным оживала историязлоупотреблений, махинаций, взяток, хищений… Поясняя ситуацию, Макар рисовалусловные обозначения рядом с фигурками: возле первой появился домик, возлевторой – прямоугольник с круглыми окошками, возле третьей – такой же условныймешок, что и в центре рисунка. Бабкин слушал очень внимательно, про себяпоражаясь тому, как быстро его друг успел найти людей, согласных рассказыватьему всю подноготную биографии Олега Борисовича Тогоева. Или это был одинчеловек?

Сергей понимал, что ради возможности написать под каждойфигуркой фамилию Илюшин и работал последние сутки.

– Макар, а почему ты был так уверен, что раздобудешьчто-то в этом роде? – спросил он, кивнув на рисунок, испещренный значками.

Илюшин свысока взглянул на него.

– Человек рожден в грехе и зачат в мерзости, –процитировал он, – и путь его – от пеленки зловонной до смердящего савана.

– Да ты что? – театрально удивился Бабкин. –Правда?

– Это из Роберта Уоррена, мой невежественный друг. «Всякоролевская рать».

– Рад за армию его величества. А Тогоев здесь при чем?

– При том, что «всегда что-то есть», как сказал ВилиСтарк. Имея в виду, что на любую более-менее заметную личность можно найтикакой-то компромат, а уж на человека с биографией Тогоева – и подавно. Нам нужнобыло знать наверняка, что за счеты имеются у Аслана Коцбы к Олегу Борисовичу, ипонимать, чем мы можем заинтересовать Коцбу, чтобы тот при удачноподвернувшемся случае решил доставить максимум неприятностей Тогоеву свозможной выгодой для себя.

Он поднял изрисованный лист и помахал перед носом Сергея.

– Ну так мы это узнали.

Трель телефонного звонка прозвучала в машине очень громко.

– Да, – сказал Макар. – Слушаю вас, ИгорьВасильевич. Нет, я уже на месте. Хорошо.

Он спрятал телефон, повернулся к Сергею.

– Пока ты беседуешь с Перигорским, я навещу нашегомаленького жадного друга, – сказал Бабкин. – Если уложишься сразговором меньше чем в полчаса, попроси, чтобы тебя пустили в первую теплицу.Там голые женщины бегают.

– Ностальгируешь? – Илюшин ухмыльнулся, небрежноподбросил коробочку с флеш-картой. – Все, я пошел.

– Удачи, – проворчал ему вслед Бабкин, глядя, какМакар ныряет в приоткрывшуюся дверцу.

Леша Макеев вышел из помещения покурить и присел на корточкивозле грязного ручейка, стекавшего под его ногами в придорожную канавку.Стряхивая пепел в ручей и следя за тем, как его тут же уносит вода, онобдумывал планы на сегодняшний вечер, и настроение у него было спокойное иумиротворенное. Правда, начальство весь день гоняло его туда-сюда, но Макеев умелхорошо уклоняться от работы. Помогать механикам в гараже он не рвался.

Возле машины рядом с автомойкой стоял мужчина и внимательнорассматривал его. Леша покосился на него с таким выражением, которое яснодолжно было дать понять: нечего пялиться на отдыхающих людей. Однако на мужчинувзгляд не подействовал, и Макеев, обругав его козлом, быстро докурил иподнялся. Умиротворение куда-то исчезло.

Он уже собирался вернуться обратно на мойку, как вдругмужчина направился к нему. «Клиент, – понял Леша. – Спросить чего-тохочет». Однако «клиент» молча остановился перед ним, разглядывая Лешу состранным блеском в глазах.

Был он выше Макеева на полторы головы и в полтора раза шире,с глубоко посаженными темными глазами, коротко стриженный. Лицо умное и оченьнедоброе, как у медведя, разбуженного посреди зимы и понявшего, что он голоден,а еды нет и не предвидится. «Сиделец, что ли?» – мелькнуло в голове унасторожившегося Макеева. Вид у клиента был мрачный, чтобы не сказать –злобный, и веяло от него опасностью – Леха такие вещи с ходу просекал.