Юля поднялась на эскалаторе и на пару секунд задержалась,оглядывая зал под стеклянным куполом. Людей за столиками было немного, но онане видела того, кто вызвал ее на встречу.

«Опаздывает?!»

Она и так была взбешена: пришлось придумывать для старухивескую причину, чтобы сбежать из дома хотя бы ненадолго. У нее мелькнула мысльразвернуться и уйти, но тут из-за столика возле сетевой кофейни, где разрешенобыло курить, поднялась знакомая фигура в мешковатом костюме, обозначая своеприсутствие.

Алексей ждал ее, вертя в руках запотевшую банку с колой –самое дешевое, что можно было заказать, чтобы занять столик. Когда девушкамолча села рядом, он закурил, и Юля поморщилась: она терпеть не могла дым отдешевых сигарет.

Сегодня он выглядел совсем неважно: помятый, неаккуратновыбритый и снова в своем спортивном костюме – в таких не ходили даже рыночныеторговцы. То и дело он косился вправо, где на диванчике две женщины увлеченнорассматривали журнал.

– Что глазеешь? – Юля первой нарушиламолчание. – Тетки нравятся?

Парень проигнорировал ее вопрос, будто бы и не услышал.

– Вот что… – проговорил он, нервнозатянувшись, – я в твоем деле больше не участвую. Ясно?

Ему все-таки удалось увидеть ее потерявшей самообладание. Нолишь на несколько секунд, не больше. Затем Юля собралась, и это выгляделопугающе: сначала лицо поплыло, будто расслабившись под действием алкоголя, апотом напряглось, застыло. Она облизнула губы.

– Почему? Что случилось?

– Потому что. Выследили меня, поняла? У них все на насесть. Может, даже сейчас нас с тобой пишут!

– Кто нас пишет?!

– Менты, вот кто! Не понимаешь, что ли?!

– Не ори!

На них обернулись из-за соседнего столика, и он догадалсявзять ее за руку, нежно погладить, будто успокаивая свою девчонку.

– Детка моя, – прошептал он, наклонившись к ней –ни дать ни взять пара голубков, едва не поссорившихся, но в последний моментпомирившихся, – накрылся твой план. Ко мне на работу приходили,предупредили, что знают о тебе и старухе. Так что прости, Юля, но я в эти игрыне играю.

– Я уже слышала, что ты не играешь. А теперь спокойно –понятно тебе, спокойно! – расскажи мне о том, кто к тебе приходил и чтосказал. И не дергайся ты – никого здесь нет!

Он пододвинул пепельницу ближе и едва не задел ее зажженнойсигаретой, но девушка даже не дернулась. С непроницаемым лицом выслушав егорассказ, она забрала у него свою руку и облокотилась на стол, уперев подбородокв переплетенные пальцы. Теперь она смотрела на него снизу вверх, но во взглядеее по-прежнему читалось глубокое превосходство.

– Глупенький маленький Лешик, – протянула она снасмешливым сочувствием в голосе. – Напугался злого дядю милиционера. Адядя-то вовсе и не милиционер! Ай, как же мы так ошиблись!

– Слышь, ты мне мозги не полощи! – Он перешел напривычные блатные интонации и сразу почувствовал себя в своей шкуре. –Смешливая нашлась, тоже мне!

– Не буду полоскать мозги, Лешик, не буду. Толькознаешь, с кем ты разговаривал? С дурачком, которого мой папаша подослал.Удостоверение у него липовое, и работает он охранником у отца. А ты купился…

Она забрала у него сигарету и бесцеремонно потушила впепельнице.

– Надоел дымить. Курить вредно. Что ты так смотришь? Ятебе правду сказала. Подумай сам: если бы это был мент, он бы не пугал тебя, апрямиком в отделение отвез. А там из тебя показания бы выбили, не мне теберассказывать.

Она не смотрела на него, но голос ее звучал спокойно иуверенно, без тени сомнения. Однако подозрительный червячок в глубине души недавал ему поверить ей до конца.

– А зачем охраннику мне угрожать?

– Не охраннику, – скучающим голосом ответилаЮля, – а отцу. Он, видишь ли, в курсе всего дела и не хочет, чтобы мыразобрались с тетей Мартой. Боится папа за меня, понимаешь? Не верит, что я ужебольшая девочка.

Она подняла на него глаза и приветливо улыбнулась, какпостороннему человеку. От ее улыбки ему стало не по себе. Наконец-то он понял,что ему больше всего не нравилось в их плане. Не то, что пришлось быпристукнуть старуху, – как раз это не представляло для него особыхсложностей. И не то, что деньги он получил бы лишь полгода спустя после еесмерти – в конце концов, сумму Юлька назначила такую, что можно было иподождать. И даже не то, что вдруг объявились какие-то люди, знавшие об ихнамерениях.

Больше всего ему не нравилась сама Юля. Когда много летназад они вместе учились, она была самой обычной девчонкой и запомнилась емулишь писклявым голоском и смехотворной старательностью, с которой произносилазаученный из учебника текст на уроках природоведения. Как ни удивительно, ноона почти не изменилась за прошедшие годы: в ней по-прежнему с одного взглядаузнавалась та девчонка, которая мялась и пищала у доски. Но его не покидаложутковатое ощущение, что в выросшее повзрослевшее тело поселили кого-тодругого, выгнав оттуда прежнего жильца. Не было больше никакой девчонки, а былосущество, притворяющееся знакомым ему и даже вспомнившее кое-что из их прошлой,детской жизни. Но это была не память этого существа, а чужая, позаимствованнаяу прежней владелицы с писклявым голоском.

Он воспринимал мир в первую очередь на слух, и от ееразмеренного голоса, от ее интонаций, временами становившихся не живыми, амеханическими, будто ее заводили изнутри, ему хотелось заткнуть уши. Поначалу,когда они встретились, он толком не разобрался в своих ощущениях, но теперь всеразложил для себя по полочкам. Она ему не нравилась. Пожалуй, он ее дажепобаивался. Все из-за голоса, из-за того, как неторопливо и ровно она говоритобо всем: о себе, о нем, об отце, о старухе…

И еще что-то сидело в ее глазах. Какая-то безумная идея. Емувдруг пришло в голову, что с нее станется пристрелить его там же, в подъезде,рядом с убитой им старухой, и он удивился, как не подумал об этом раньше.Воображение услужливо нарисовало картину: его тело с открытыми глазами и Юля,присаживающаяся на корточки с умильным выражением лица. Он позаимствовал этукартинку из какого-то боевика, но все равно получилось убедительно, как вжизни. И страшно.

– Короче… – начал он, – мне, честно сказать,все равно, охранник он там или кто. Главное – слишком много народу в курседела. Отец твой знает, охранник знает, жена охранника, подруга жены… Так и допрокурора дойдем. Найди себе кого-нибудь другого вместо меня.

– Лешик! – умоляюще протянула она. – Кого жея найду?! Ну пожалуйста, не бросай меня одну!

И это тоже было притворством. Все ее просьбы, заигрывания сним, подшучивания и обещания… Она все время кого-то играла.

– Все, Юльк, мне пора. Увидимся.

Она вдруг вцепилась ему в руку так, что он охнул.