из его лабиринтов. Еще совсем недавно мне хотелось устроить ему дневную экскурсию по окружавшим меня достопримечательностям Марракеша, но лужи, каждая из которых напоминала океан, и скользкие улочки таили в себе немало коварства для человека, давно разменявшего девятый десяток. Я отвезла его в аэропорт – взлетно-посадочную полосу непреднамеренной божественности – и с грустью смотрела вслед. Если мир, в котором мы живем, и лишен чар, то больше всего на свете это относится к флюоресцирующему сиянию терминала аэропорта, соответствующего наивысшему уровню безопасности. В то же время чары мы обнаруживаем друг в дружке, причем порой самым неожиданным образом. Мы племя, которое Тарн называет «животными, появившимся относительно недавно» (21), на земных подмостках мы исчезающий вид. И в этом коротком коридоре нам, чтобы жить, попросту не обойтись без ощущения вечности. Когда Натаниэль повернулся, чтобы уйти, я увидела, как от одеяла из верблюжьей шерсти отяжелел его рюкзак. Я и сейчас будто наяву вижу ангелов Созидания и Летописи, по одному на каждом его плече. Его самолет взмыл ввысь на седьмой день. Он улетел, а я решила отдохнуть.

II. Рвущаяся бахрома религии

A – Август, вернувшийся домой в урне.

B – Беквит, которого сожгла температура.

C – Карден, умерший в Гуджарате.

D – Диксон, которого никто не забыл.

E – Эрл Чарльз Корнуоллис, погребенный в Гхазипуре.

H – Хенкель, оплакиваемый в Джессоре.

J – Джон Джейкоб, бившийся и метавшийся в конвульсиях.

M – Максвелл, убитый в стычке.

N – Николсон, получивший смертельную пулю в бою.

O – Аутрам, чье имя мяукала кошка.

P – Поул, истосковавшийся по сигаре.

R – Ревелл, погибший в Бихаре.

T – Тейлор, которого нельзя было спасти.

W – Уоллес, скучающий в могиле.

6. Мистический зародыш

Далеко-далеко от родных краев на холме сложил голову англичанин. Этот человек с опаленным солнцем лицом, наряду со множеством других солдат, воевал в полку Ост-Индской компании, который в феврале 1809 года попытался захватить Траванкорское княжество на самой южной оконечности Индийского субконтинента. Звали его Поул, Пауэлл, а может, и Пул; поскольку в официальных сводках погибших англичан его не было, считалось, что он дезертировал. Смертельно раненный во время неожиданной атаки в ущелье Арамбули, Поул, едва держась на ногах, покинул поле боя, после чего его нашли шанары – тамильская каста, выращивавшая пальмировые пальмы и получавшая из них сахар, – и попытались переправить в безопасное место. Потом из поколения в поколение из уст в уста передавалась легенда о том, что после смерти Поула, умершего у них на руках, его сожгли под бенгальской смоковницей в окрестностях городка Тинневелли, перед этим обыскав его скудные пожитки и обнаружив в них бренди и сигару.

Через тридцать лет в Тинневелли приехал молодой англиканский миссионер Роберт Колдуэлл. Вскоре после приезда он обратил внимание на странный феномен. В деревне Илламулли шанары воздвигли храм, в одной версии называвшийся Поул Петтай, в другой Пулипеттай, и поклонялись в нем некоему капитану Поулу. В своей работе «Тинневелльские шанары: вкратце об их особенностях, религии и морали», опубликованной в 1849 году, как и в ряде последующих депеш, Колдуэлл сообщал, что англичанина возвели в ранг демона. «Обычный индийский демон предпочел бы кровь, но этому английскому офицеру приносили в жертву сигары и горячительные напитки», – отмечал миссионер, указывая, что порой они дополнялись цыплятами и редкой в тех краях говядиной. В одном из сообщений, датированном 1876 годом, незадолго до того как его преподобие рукоположили в сан епископа Тенневелльского, Колдуэлл рассказывал, что «эти деревенские простаки» воздвигли у алтаря Поула несколько обелисков, полагая, что капитан ходит по воздуху, никогда не касаясь ногами земли. Эти обелиски служили духу местом отдохновения, в котором он мог устроиться, чтобы понаблюдать за танцами в его честь и «с ухмылкой дьявольского удовлетворения посмотреть, как ему в жертву будут приносить птиц… комично подпрыгивающих и хлопающих крыльями в предсмертной агонии!» Слова епископа звучат так, будто при виде этой картины его все больше охватывало чувство голода.

Илламулли «издревле был языческим городом», жаловался другой священнослужитель, преподобный Томан Рэгланд, в письме, отправленном из Тинневелли в 1846 году. «Больше всего там боялись некоего Пули Сахиба, злобного существа, которое обязательно надо было умасливать подношениями в виде барашков, арака [14] и сигар, – сообщал он. – И кем в вашем представлении может быть этот загадочный персонаж? Вы удивитесь ничуть не меньше меня, узнав, что это не кто иной, как дух английского офицера по имени Поул, Пауэлл или что-то в этом роде». Считалось, что Пули Сахиб виноват во всех болезнях и смертях жителей деревни – так божество мстит за собственную мученическую гибель. «Когда человек проходил мимо его могилы, сама по себе у него голова заболеть не могла – в этом обязательно был виноват дух англичанина», – писал святой отец. Один шанарский поэт написал гимн, воспевая в нем могущество Поула, его умение насылать на человека безумие и выкашивать скот стадами. В нем даже рассказывается о том, как жена офицера – «вторая Андромаха» – пыталась «отговорить его от участия в том роковом бою». В самом начале автор взывал к Деве Марии, а то, что следовало потом, «представляло собой невыносимую смесь различных фрагментов нашего собственного, благородного вероисповедания!» – восклицал Рэгланд. «Увы, но о смерти и воскрешении нашего благословенного Господа и Спасителя… говорилось в обрамлении богомерзких ритуалов поклонения дьяволу». Нам никогда не узнать, побывал Поул на кресте или нет, ведь передавать содержание богохульного гимна Рэгланд напрочь отказался.

Подобно Рэгланду Колдуэлл приехал в Тинневелли спасать души, хотя сама по себе эта задача порой повергала его в отчаяние. («В ответ на каждый аргумент они только и знай что бормочут: “А кто видел ваши небеса? А кто видел ваш ад?”») В одном из сообщений, датированном 1886 годом, он писал, что ни за что не стал бы упоминать капитана Поула и не уделял бы времени подобному идолопоклонничеству, если бы не одна «недавняя нечестивая история». По его словам, некий английский путешественник по возвращении из колоний выступил перед Парламентом с речью. «В своей тираде, направленной против британского правления в Индии» он утверждал, что «поклонение этому офицеру как дьяволу демонстрировало тот ужас, с которым туземцы относятся к англичанам». В глазах этого безымянного бунтаря, выступавшего с антиимпериалистических позиций, возведение британского офицера в ранг божества свидетельствовало о повседневных ужасах колониальной жизни и доказывало тот факт, что колониализм по сути своей был настолько бесчеловечен, что порабощенные народы могли считать его порождением сверхъестественных сил. Но вот преподобный Колдуэлл подобную критику отнюдь не одобрял. «В действительности, – писал он, – окрестными жителями двигали не антипатия или ужас, а сожаления