– Ни хрена себе, – молвил я.

Потом вспомнил о дереве под тем самым окном и проникся некоторой гордостью за эту стерву. Не поленилась, перед тем как войти в дом, все осмотреть и определить пути отхода на крайний случай. Моя, блин, школа.

Глава 23

Николай Ланцов, оперативный псевдоним Мазай.

Находясь вдали от Отчизны, начинаешь отвыкать от исконно русских традиций. Таких, например, как банкет до завершения дела. Поэтому мы со Стасом пили кофе, а когда он надоел, перешли на чай.

– Хорошо сидим, – заметил он.

– Главное, что в приличной компании, – поддакнул я, освобождая сигару от обертки.

Двое, Иван и Антон, терпеливо (им уже было некуда спешить) ожидали в дальней комнате прибытия команды нашего со Скоморохом общего друга – Патрика Ло. «Вынос мусора», к его большому огорчению, в этот раз предстояло произвести с существенной скидкой – милейший господин Ло существенно задолжал мне по одному из наших прошлых общих дел.

Новая парочка оккупировала мою спальню. Старинный знакомый и где-то даже коллега Симон молча сидел на полу, прикованный за руку к батарее, в состоянии полнейшей разобранности. Жизнь для него как будто уже закончилась. Его подруга тоже восприняла случившееся близко к сердцу, но по-своему. До того как ее упаковали, как бандероль, она успела расцарапать милому другу лицо и пару раз пнуть его ногой. Еще ей пришлось заклеить рот – превратившаяся в мегеру холеная дама ревела, как пароходная сирена, и выражалась так, что обзавидовались бы портовые грузчики.

– Ни хрена не понимаю, – заявил Стас, отставляя в сторону опустевшую чашку.

– И это правильно. – Я принялся раскуривать сигару. – Офицер разведки должен быть в меру туповат и прекрасно развит физически.

– Чего этому мужику было от тебя надо? И при чем тут эта тетка?

– Все просто, мой юный друг. Душка Симон захотел денег.

– А если подробнее?

Я взглянул на часы над дверью.

– Некоторое время назад я кое-что достал для этого засранца. Носитель информации, если быть точным. И вскоре после этого меня попытались пошло зарезать.

– Круто!

– Да, именно так. Когда все закончилось, в кармане исполнителя я обнаружил собственное фото.

– И что?

– Я сразу вспомнил, где оно было сделано. В Варшаве, во время встречи с Симоном, когда я, собственно, и передал ему носитель. Что из этого следует, могу только предполагать. Например, то, что он не переслал его в Центр, а тупо толкнул налево. Покупателя на такой товар найти не проблема.

– Понятно.

– А потом он задергался. Испугался, что я могу поинтересоваться, получили ли в Москве товар.

– А ты интересовался? – тут же спросил Стас.

Я пожал плечами.

– Оно мне надо? Я сделал дело и тут же о нем забыл. А Симон впал в панику и на всякий случай меня заказал. А когда понял, что ничего не вышло, ударился в бега и заказал меня по новой. Только как-то странно – сначала нанял ту бабу, а потом сразу целую группу. Умелые, кстати, ребята. Особенно…

– Кто?

– Да девчонка. Далеко, уверен, пойдет, если кто-нибудь когда-нибудь не остановит.

– Красиво изложил… Но рассказал ведь не все?

– Ты о чем?

– Перед тем как умертвить, тебя собирались как следует поспрашивать. О чем, позволь спросить?

– О золоте партии.

– Не смешно.

– Ну, тогда о средствах, которые я контролирую. Серьезные, доложу тебе, бабки. Больше шести нулей после цифры.

– И снова не смешно. Никогда не поверю, что ты связан с финансами.

Я засмеялся.

– А Симон в свое время поверил. Я убедительно притворился.

– Но ты знаешь, кто действительно этим занимается?

– К сожалению, знаю, – вздохнул я. – И вполне мог рассказать об этом под химией… Еще есть вопросы?

– Тетка с этим Симоном – это кто?

– Любовь этого деятеля. Длится у них эта черемуха уже месяцев шесть.

– Откуда знаешь?

– Шесть месяцев назад он вдруг начал следить за собой: похудел, сменил гардеробчик и даже сделал маникюр… Что-нибудь еще?

– «Жучки». Почему не сработали «жучки»?

– Точно. – Я воздел палец к потолку. – Хорошо, что напомнил. – Я встал на колени и принялся шарить под диваном. – Вот они. Не успел установить. – И положил на стол пакет.

– Собственно, это все, что я хотел узнать. – Стас еще дальше отставил от себя чашку. – Слушай, а может?..

– Обязательно, – словил я его мысль на лету. – Только сплавим этих и тогда отметим – водочки накатим, закусим килькой или квашеной капустой. Потом выйдем на балкон и грянем «Комбата» в два голоса. Офицеры мы или где, в конце концов?

– У тебя что, водка есть? – поразился Скоморох.

– Шучу, юноша. Только вискарь, ром и коньяк. – Я опять вздохнул. – Сто лет не напивался, а сейчас захотелось. Устал я, Стас.

– От этого? – удивился он.

– Если бы! За неделю до этого водевиля я вернулся из командировки. Вот там, поверь, было весело… Я устал и хочу в отпуск.

Пора.

– Сейшелы, Канары, Мальдивы? Или, может быть, Таиланд?

– В жопу, в жопу все и Таиландом сверху! – с чувством воскликнул я. – В Россию хочу, в глухую деревню подальше от Москвы. Спать желаю до полудня. На речке сидеть с удочкой, и чтобы обязательно не клевало. Обедать непременно гречкой с тушенкой. Ужинать водкой с огурцами. И целый месяц ни с кем не разговаривать – устал я от общения, юноша.

– Так в чем дело? Езжай на здоровье! Глухих деревень в России сейчас хватает. И народу нигде нет – весь, блин, по городам разбежался.

Я в очередной раз вздохнул.

– Нельзя. Там, – я ткнул пальцем в потолок, – считают это нецелесообразным, мать их.

– Грустно. Но поправимо.

– Как же?

– Есть один городишко на Адриатике.

– С барами, ресторанами, шлюхами, дискотеками, переполненными пляжами и толпами на улицах. Плавали, знаем.

– А вот и нет. – Он покачал головой. – Городишко – три дома на две улицы. Ни баров, ни ресторанов, ни дискотек. Шлюх тоже нет. А к восьми вечера улицы вымирают. Я там отдыхал в прошлом году.

– Черт подери, заманчиво! – Я прищурился. – Но ежели соврал, юноша…

– То ты мне больше ни в жизнь не нальешь.

Я налил-таки ему и о себе не забыл – через три с лишним часа, когда уехали уборщики господина Ло. Сам Патрик визитом нас не удостоил, опасаясь, видимо, что его еще раз опустят по деньгам в знак старой крепкой дружбы.

Антракт первый

Станислав Кондратьев, оперативный псевдоним Скоморох.

– Ты спрашивал о той девчонке…

Беседа с куратором проходила в лучших горбачевских традициях, то есть абсолютно по-трезвому. Чинами мы с Сергеичем не вышли, чтобы распивать спиртное