– Вижу, что твои руки исцелились от царапин, которые регулярно наносил тебе Саид. И поломанных ногтей я больше не вижу.

– Дарра, что ты имеешь в виду?

– Тахира… – Сестра крепко обняла ее. – Не бойся, больше никто ничего не подозревает, – зашептала она, – но меня ты не проведешь! В последнее время ты очень сильно изменилась и была такой усталой по утрам! Не знаю, как тебе это удавалось, но прошу тебя, перед отъездом поделись со мной своей тайной! Как тебе удавалось выбираться из дворца?

Придя в ужас, Тахира упорно отказывалась признаться. Ей с большим трудом удалось вырвать у сестры обещание, что Дарра больше не будет говорить на эту тему – молоденьким девушкам не нужны опасные приключения. Алима и Дарра теперь по большей части будут предоставлены сами себе. Сестрам пора взрослеть без нее. Хотя благодаря Кристоферу, ее милому Кристоферу, они расстаются не навсегда!

Вдали зазвенел колокольчик, и она посмотрела на часы. Сестры и рабыни придут всего через пятнадцать минут, чтобы помочь ей закончить приготовления. Она должна поспешить, чтобы завершить еще одно грустное дело.

– Пора, – сказала она с тяжелым сердцем и тихонько разбудила Саида, который крепко спал у нее на коленях.

Барханный кот зевнул, впившись когтями в подушку, которую Тахира благоразумно подложила под него, дабы сохранить свой наряд. Она пощекотала любимцу место на лбу, желая в последний раз услышать, как он мурлычет, но кот был не в настроении нежничать. Разбуженный после дневного сна, Саид приготовился к охоте. Он спрыгнул с ее коленей и подошел к окну, высоко задрав полосатый хвост.

– Вижу, тебе не терпится на свободу, – сказала Тахира, смахивая слезы. – Прими от меня свадебный подарок… В глубине души ты остался диким зверем. С моей стороны неправильно было пытаться приручить тебя.

Ответом на ее слова было нетерпеливое мяуканье. Тахира открыла окно и следом за котом выбралась во двор. Впервые она открыла вход в туннель при свете дня.

– Прощай, Саид! Радуйся свободе. – Слезы мешали ей говорить, но барханный кот быстро побежал по туннелю в пустыню, ни разу не оглянувшись.

Тахира в последний раз закрыла вход в туннель, расправила закрывавшие его вьющиеся растения. Вернется ли Саид и начнет ли мяукать, чтобы его снова впустили? Может быть, и вернется, но ненадолго. Скоро пустыня снова станет его домом. Там ему будет лучше.

Ее будущее замерцало на горизонте совсем близко. Она, как и Саид, не станет оглядываться назад. Как и Саиду, ей не терпелось поскорее вступить в это будущее.

Палатку поставили в том месте, которое указал Кристофер, – в оазисе, где они с Тахирой купались. Полог был раскрыт лицом к воде и к водопаду, хотя палатка стояла чуть поодаль, чтобы оставалось место для их немногочисленных гостей. Никакого обычного шатра; правда, палатку соорудили из шелка и парчи, украшенных золотыми шнурами, а шесты, на которые она опиралась, были позолочены. Внутри висели гирлянды бумажных цветов – золотисто-желтых и темно-малиновых, надушенных розовым маслом.

Задняя половина палатки была отгорожена полупрозрачными слоями шифона тех же цветов. Быстро осмотревшись, Кристофер убедился, что и здесь все сделали, как он просил. Ошеломленный тем, сколько всего удалось успеть за такой короткий срок по приказу принца, он вскоре понял, что Гутриф радовался вдвойне: и новорожденному наследнику, и тому, что удалось сбыть с рук сестру, которая так долго досаждала ему. Принц Гутриф, до конца поняв, насколько огромен выкуп, который предоставил ему Кристофер, боялся только одного: что чужеземец передумает. Если бы Кристофер попросил шатер из золота, принц Гутриф наверняка придумал бы, как выполнить его просьбу. А если бы Кристофер придумал, как не пустить брата Тахиры на ее свадьбу, он бы наверняка так и поступил, но, поскольку ее отец был тяжело болен и не покидал своих покоев, жадному принцу предстоит официально оформить их союз. Ради Тахиры и ради их детей, если им посчастливится с потомством, юридический статус их брака должен быть безупречным. Хотя он смирился с собственной нечистой кровью, он не хотел, чтобы его дети страдали так же, как и он.

Ребенок! Кристофер опустил занавес на место, повернувшись спиной к соблазнительной, манящей спальне, сделанной в задней половине палатки. Последние несколько дней прошли в такой суматохе, что у него почти не оставалось времени подумать о своей первой брачной ночи. Сегодня они с Тахирой займутся любовью, и, если результатом станет ребенок – во имя неба, знал бы он, что таким будет исход его арабской одиссеи! – готов ли он к этому?

Выйдя наружу, он вдохнул прохладный вечерний воздух, но, хотя напряжение немного ослабло, он не был спокоен до конца. Его жизнь круто изменится. Скоро он женится на принцессе крови! Удастся ли ей приспособиться к новой жизни, к жизни жены изыскателя и археолога? Следует ли ему отказаться от своих планов на будущее? Можно, как заметила Тахира, заработать целое состояние на разведке полезных ископаемых. Он может одевать ее в шелка, добиться того, чтобы каждое ее желание исполняли слуги. Ей никогда не придется пачкать руки.

«Сомневаюсь в том, что найдется женщина, которая потерпит, чтобы заработанные деньги я вкладывал в раскопки. И конечно, ни одна женщина не вынесет тягот поездок по Египту», – примерно так он говорил ей в первую или вторую ночь их знакомства. «Мне твои слова кажутся раем», – ответила тогда Тахира. И она не шутила. Она тоже оказалась права: рай возможен только рядом с ней. Не с принцессой, а с его Тахирой, которая выходит за него замуж несмотря на то, что ей предстоит провести жизнь вдали от роскоши. Следует это запомнить. Его Тахира, его идеальная любовь, которая всего через несколько часов по-настоящему станет его женой, а он станет ее мужем.

Кристофер подошел к оазису и стал смотреть на приближающийся караван верблюдов. Все верблюды были белыми чистокровными красавцами; было слышно, как звякают колокольчики, прикрепленные к сбруе. Впереди ехал начальник стражи; другие охраняли караван по бокам. На первом верблюде, на огромном седле под балдахином, сидел принц Гутриф, великолепный в своем серебряном с золотом халате. Наверное, в последний раз Кристофер заставил себя опуститься на колени, отдавая должное человеку, который вот-вот отдаст ему самый большой дар. Два других мужчины величественного вида, которые ехали за принцем, – наверное, свидетели. Дальше ехали три сестры, в золотых с изумрудным нарядах. И наконец, в платье золотого и малинового цвета, как у него, ехала его невеста. Когда их взгляды встретились, его охватил душевный трепет. Тахира предназначена ему судьбой! Она его вторая половинка, она дополняет его. Ее брат занял место на импровизированном троне в палатке. Сестры, шурша шелками, сели на подушки; за ними стояли два чиновника. Кристофер взял невесту за руку. Кожа у нее была прохладной, пальцы слегка дрожали, но в ее глазах он разглядел ту же решимость, ту же глубокую любовь. Принц Гутриф откашлялся. Ему не терпелось поскорее начать церемонию. Как ни странно, Кристофер был совершенно согласен со своим будущим шурином. Садилось солнце. Он подвел Тахиру к низким табуретам, стоящим напротив трона, и они сели рядом.