Как бы то ни было, твоя работа произвела на меня сильнейшеевпечатление. Учеников младших классов частенько привлекает манера письма,условно называемая "поток сознания", но им редко удаетсяконтролировать этот поток. Ты проделал выдающуюся работу по единению потокасознания с языком символов.

Браво!

Забеги ко мне, как только вновь окажешься "у дел",– хочу обсудить с тобой возможность публикации данной работы в первом выпускеученического литературного журнала в будущем году.

Б.Эйвери.

P.S. Если сегодня ты ушел из школы из-за того, что внезапноусомнился в моей способности понять такое неожиданно богатое "Итоговоеэссе", надеюсь, я успокоила твои сомнения".

Джейк выдернул листок из-под скрепки, открыв титульный листсвоего сногсшибательно оригинального и богатого символами "Итоговогоэссе". Там авторучка мисс Эйвери красными чернилами начертала и обвелакружком оценку: "Отлично с плюсом". Пониже значилось:"ПРЕВОСХОДНАЯ РАБОТА!!!"

Джейка разобрал смех.

Весь день – долгий, страшный, повергающий в смятение,наполняющий то радостью, то ужасом таинственный день – сгустился и выплеснулсяраскатами оглушительного заливистого хохота. Джейк повалился на стул,запрокинув голову и хватаясь за живот. Он смеялся до слез, до хрипоты; едва онначинал успокаиваться, ему всякий раз попадалась на глаза какая-нибудь строчкаиз доброжелательного критического отзыва мисс Эйвери – и его опятьрасхватывало. Он не видел, как отец подошел к двери, озадаченно и настороженнопоглядел на него и вновь удалился, покачивая головой.

Наконец Джейк спохватился, что миссис Шоу все еще сидит унего на кровати, глядя с выражением дружелюбного безразличия, подкрашенногослабым любопытством. Он попытался заговорить, но едва открыл рот, как опятьпрыснул.

"Надо остановиться, – подумал он. – Надо остановиться,не то помру. Кондрашка хватит. Или разрыв сердца. Или…"

Тут он подумал: "Итересно, что она углядела в чух-чух,чух-чух?",и снова принялся дико хохотать.

Наконец приступы гомерического смеха пошли на убыль,постепенно сменяясь хихиканьем. Утерев рукавом льющиеся из глаз слезы, Джейксказал:

– Простите, миссис Шоу – просто я… ну… получил за"Итоговое эссе" "Отлично с плюсом". Эссе оказалось такое…такое богатое… и очень сим… сим…

Но закончить Джейк не сумел. Он снова сложился пополам отсмеха, держась за ноющий живот.

Улыбаясь, миссис Шоу встала.

– Отлично, Джон. Я очень рада, что все обернулось такхорошо. Уверена, твои родные тоже порадуются. Но я страшно задержалась… пожалуй,попрошу привратника вызвать мне такси. Доброй ночи, спи спокойно.

– Доброй ночи, миссис Шоу, – сказал Джейк, с усилиемсохраняя спокойствие. – Спасибо вам.

И, едва за ней закрылась дверь, опять захохотал.

В течение следующего получаса к Джейку по отдельностизаглянули и мать, и отец. Они в самом деле успокоились, а оценка "отличнос плюсом" на "Итоговом эссе" Джейка, кажется, успокоила их ещебольше. Джейк принял родителей, сидя за письменным столом над раскрытымучебником французского, однако в действительности не только не смотрел в текст,но даже не собирался смотреть. Он просто ждал, чтобы предки ушли и дали емувозможность внимательно изучить купленные днем книжки. Мальчику казалось, чтонастоящиеиспытания еще поджидают где-то за горизонтом, и ему отчаянно хотелосьих выдержать.

Примерно в без четверти десять, минут через двадцать послеухода матери (она пробыла недолго, и цель ее короткого визита так и осталасьнеясной), в комнату Джейка просунул голову отец. В одной руке Элмер Чэмберсдержал сигарету, в другой – стакан с шотландским виски. Джейку отец показалсяне просто более-менее спокойным, а почти заторможенным. Интересно, мелькнула умальчика равнодушная мысль, он что, долбанул мамину заначку валиума?

– Ты в норме, парень?

– Да. – Джейк снова стал тем маленьким опрятным мальчуганом,который всегда полностью владел собой. Взгляд, обращенный им на отца, уже непламенел – он был тусклый, непроницаемый.

– Я насчет давешнего… ты уж извини. – Просить прощения ЭлмерЧэмберс не привык, и получалось у него неважнецки. Джейк вдруг почувствоваллегкую жалость к отцу.

– Да ладно.

– Денек – врагу не пожелаешь, – пожаловался отец, вертя вруках пустой стакан. – Может, забудем, что было, и дело с концом? – Он говорилтак, будто эта замечательная разумная мысль пришла ему в голову только что.

– Я уже забыл.

– Ну и хорошо. – В тоне отца звучало облегчение. – Самоевремя тебе отправляться спать, верно? А то завтра пойдет писать губерния –объяснения, проверки…

– Уж наверное, – согласился Джейк. – Как ма, ничего?

– Отлично. Лучше всех. Я буду в кабинете. Накопилась уймабумажной работы, и все нужно сделать за сегодняшний вечер.

– Пап?

Отец настороженно оглянулся.

– Как твое полное имя? Элмер, а дальше?

Что-то в лице отца подсказало Джейку, что оценку на"Итоговом эссе" он видел, но не потрудился прочесть ни самосочинение, ни критический отзыв мисс Эйвери.

– Дальше? Никак. Инициал, как у Трумэна – "ГарриС.". Только у меня – "Р". А что?

– Просто любопытно, – ответил Джейк.

В присутствии отца ему как-то удавалось сохранятьсамообладание… но едва дверь за Элмером Чэмберсом закрылась, мальчик кинулся ккровати и уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить очередной приступбезудержного хохота.

Убедившись, что последний пароксизм смеха миновал (хотяредкие смешинки еще клокотали в горле – так при землетрясении за главнымтолчком следуют мелкие и слабые) и что отец, должно быть, благополучно заперсяв кабинете с сигаретами, виски, бумагами и флакончиком белого порошка, Джейквернулся к столу, включил настольную лампу и раскрыл "ЧарлиЧух-Чуха". Бросив беглый взгляд на страницу с выходными данными, онувидел, что впервые книга вышла в пятьдесят втором году; его экземплярпредставлял четвертое издание. Джейк заглянул в конец книги, но никакойинформации об авторе, Берил Ивенс, не нашел. Он возвратился к началу, посмотрелна картинку (допотопный паровозик; в будке машиниста усмехающийся блондин),вгляделся (усмешка светловолосого машиниста при ближайшем рассмотренииоказалась гордой улыбкой) и начал читать.