Мистер Мартин, Президент Межземельской железнодорожнойкомпании, прислал письмо – он предлагал Машинисту Бобу занять место машинистана новом "Берлингтон-Зефире". "Это прекрасный тепловоз, МашинистБоб, – уговаривал мистер Мартин, – он полон сил и кипит энергией, на нем долженездить именно ты! Ты самый лучший машинист на Межземельской железной дороге.Сюзанна, моя дочь, и по сей день помнит, что ты давал ей погудеть в гудокстарины Чарли".

Но Машинист Боб сказал, что раз ему нельзя водить Чарли, томашинистом ему больше не работать.

– Где ж мне понять такой отличный новый тепловоз, – сказалМашинист Боб. – А ему не понять меня.

Машинисту Бобу поручили мыть моторы на станцииСент-Луис-Сортировочная, и Машинист Боб превратился в Мойщика Боба. Случалось,другие машинисты, водившие отличные новые тепловозы, смеялись над ним."Поглядите-ка на старого дуралея! – говорили они. – Он не может понять,что мир сдвинулся с места!"

Иногда поздним вечером Машинист Боб уходил на задворкистанции, туда, где на приютивших его ржавых запасных путях стоял Чарли Чух-Чух.Колеса Чарли оплели сорняки, навсегда потухший головной прожектор изъеларжавчина. Машинист Боб всякий раз заговаривал с Чарли, но Чарли отвечал всереже и реже. А частенько и вовсе отказывался разговаривать.

Однажды вечером в голову Машинисту Бобу пришла ужаснаямысль.

– Чарли, ты умираешь? – спросил он, и Чарли своим самымтихим, самым хриплым голоском ответил:

"По рельсам я не бегаю уже давным-давно -

Ржаветь и гнить в бурьяне мне, видно, суждено.

Наверное, тебе я ни капли не совру,

Сказав, что простою тут, покуда не умру."

Джейк долго не сводил глаз с картинки, которая наглядноиллюстрировала такой не-вполне-нежданный поворот событий. Взыскательному взорурисунок, пожалуй, показался бы грубым, и все же это определенно была класснаяработа. Постаревший, потрепанный, позабытый-позаброшенный Чарли. Машинист Бобглядел так, точно лишился последнего друга… то есть соответственно сюжету.Джейк без труда представил себе, как по всей Америке дети отчаянно ревут надэтой картинкой, и ему пришло в голову, что историй с такой вот начинкой,историй, плещущих в ребячью душу кислотой, полно.Гензель и Гретель, прогнанныезлой мачехой в лес; мать Бэмби, которой свернул шею охотник; смерть СтарогоКрикуна. Легче легкого было причинить малышам боль, заставить страдать, довестидо слез; похоже, во многих сочинителях это пробуждало некую странно садистскуюжилку… и, кажется, Берил Ивенс не была исключением.

Впрочем, Джейк обнаружил, что его самогововсе не огорчаетссылка Чарли на глухой, заросший бурьяном пустырь, дальнюю окраинусортировочного узла станции Сент-Луис Межземельской железной дороги. Совсемнапротив. "Это хорошо, – сказал он себе. – Туда ему и дорога. Там емусамое место, потому что он опасен. Пусть сгниет на этом пустыре. Слезы вглазах? Не верьте – говорят, крокодилы тоже плачут".

Джейк быстро дочитал оставшиеся страницы. Разумеется, всезаканчивалось хорошо, хотя, несомненно, именно минуты безысходного отчаяния назадворках сортировочной станции помнились ребятишкам и тогда, когда счастливаяразвязка была давно позабыта.

В Сент-Луис с проверкой нагрянул мистер Мартин, президентМежземельской железнодорожной компании. Его план состоял в том, чтобы на"Берлингтон-Зефире" доехать до Топеки, где в этот самый день егодочка Сюзанна, пианистка, давала свой первый концерт. Вот только "Зефир"не желал раскочегариваться. Похоже, в дизельное топливо попала вода.

("Уж не ты ли напоил тепловоз водичкой, машинист Боб? –подивился Джейк. – Провалиться мне на этом месте, твоя работа, старыйшакал!")

Все остальные поезда были на линии! Что делать?

"Кто-то потянул мистера Мартина за рукав. Это былМойщик Боб, только он больше совсем не походил на мойщика. Покрытые маслянымипятнами рабочие штаны он сменил на чистый комбинезон. На голове красовалосьстарое полотняное кепи машиниста.

– Вон там, на запасном пути, стоит Чарли, – сказал Боб. –Чарли поедет в Топеку, мистер Мартин. Чарли свезет вас туда, и вы поспеете кдочке на концерт!

– Этот старик? – с издевкой спросил мистер Мартин. – Чарли ик вечерней зорьке все еще будет в пятидесяти милях от Топеки!

– Чарли поспеет, – настаивал Машинист Боб. – Поспеет, колиему не придется тянуть состав, уж я-то знаю! Я ведь все свое свободное времячистил да мыл Чарли – и паровую машину, и котел, вот оно как.

– Ну, так и быть, пусть попробует, – сдался мистер Мартин. –Жаль было бы пропустить первый концерт Сюзанны!

Чарли был полностью готов к отправлению; Машинист Боб давноуж засыпал в тендер свежий уголек, и топка раскалилась докрасна. Боб помогмистеру Мартину подняться в будку и впервые за много лет задним ходом вывелЧарли с проржавевших рельсов всеми забытого запасного пути на главный путь.Потом, установив Первый Вперед, он потянул за шнурок, и Чарли как встарь лихопрокричал: "УУ-УУУ!"

Все сент-луисские ребятишки услыхали этот крик и высыпали издомов поглядеть, как старый, порыжелый от ржавчины паровоз катит мимо."Смотрите! – кричали они. – Это Чарли! Чарли Чух-Чух вернулся! Ура!"Все дети радостно махали Чарли, и когда Чарли, набирая скорость, на всех парахвылетел за городскую черту, он, как в старые добрые времена, сам дал гудок:"УУУ-УУУУУ!"

"Тра-та-та!" – стучали колеса.

"Чуффа-чуффа!" – пыхтела труба.

"Брамп-брамп" – погромыхивал конвейер, подаваяуголь в топку!

Сил и энергии надобно вам?! Йо-хо-хо и фи-фай-фо-фам!Никогда еще Чарли не ездил так быстро! Степь, фермы, деревеньки сплошнойполосой проносились мимо! Машины на шоссе № 41 Чарли, Боб и мистер Мартинобогнали так, точно те стояли на месте!

– Хоптидудл! – вскричал мистер Мартин, размахивая шляпой. –Вот это паровоз, Боб! Вот это паровозище! Не понимаю, почему мы вообщеотправили его на покой! Как тебе удается на такой скорости загружать конвейер?

Машинист Боб только улыбнулся – ведь он-то знал, что Чарлиподбрасывает себе уголька сам!И сквозь тра-та-та,и чуффа-чуффа,и брамп-брампонслышал, как Чарли тихим хриплым баском напевает свою старую песенку:

"Не приставай с вопросами, играть мне недосуг -

Стучу-кручу колесами: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Зима, весна ли, осень – по рельсам я качу,

Трудяга-паровозик по имени Чух-Чух.

Мечта моя простая – под небом голубым

Бежать, не уставая, – чух-чух, колечком дым!