- Я провожу до двора, - вызвался Виктор.

А уже на улице приобнял девчонку за плечи.

- Не злись на Машку, - попросил он. - Она у настакая. Она же не моряк, вот и не привыкла быть командой. Побывала бы она накорабле в открытом море! Ведь если случается неприятность, представь, например,корабль тонет, и ты решаешь: бросить корабль и пытаться в одиночку доплыть доберега, или остаться со всеми и попытаться устранить неисправность. И шансвыжить есть именно у тех, кто остался с командой. А тот, кто пошел на берегвплавь - утонет. Сил не хватит, - и улыбнулся: - Забыл, к чему это я... А, проМашку! Вот Машка сама за себя, она не может быть с командой. Она бы прыгнула заборт. А про Макса - не переживай. У каждого мужика запои бывают. Потерпи. Онруки на тебя не поднимает?

- Да нет, - опустила Наташа голову.

- Потерпи, потерпи.

Шла от их дома по двору тридцать девятойпятиэтажки, потом по двору тридцать седьмой. Практически добралась до своейтридцать пятой - вон этот дом, пятнадцать лет жизни справа на горе, метровпятьдесят вверх по бетонной лестнице. Но Наташе вниз - на остановку.

- О, Наташ, привет! - услышала она женский голоси обернулась.

Сестра Карена как раз спускалась по лестнице,вышла из-за поворота.

- Давно я тебя не видела! - продолжала она. - Сгод, наверное!

- Аида, я же в Москве живу, приезжаю только наканикулы, и то в Дагомыс.

- А ты куда? - весело продолжала армянка. - Давайподвезу? Я на стоянку за машиной иду.

- Да мне вряд ли по пути, - мялась Наташа. - Яна кладбище. Четвертого сентября меня здесь не будет...

- Ну, так тем более! Отсюда же нет прямыхмаршруток!

Заезжать в глубь Аида не стала, высадила Наташувозле часовни, а сама поехала по своим делам. Хотя настаивала составить Наташекомпанию, но та призналась, что хочет побыть одна.

Сидя на краешке нагретой солнцем могилы,плакала, повиснув на плечах гранитной плиты. Карен был старше нее на два года,а сейчас она на год старше него. Есть способ остановить время.

Вечный покой. Если вы бывали на большом кладбищев одиночку, вы знаете, что такое вечный покой. Время здесь не идет ни быстро,ни медленно. Время здесь просто отсутствует. Это вакуум. Возможно, другиекладбища - темные, заросшие высокими деревьями, заплетенные лианами илипокрытые мхом - на таких Наташа не была, но видела их из окна машины, катаясь сМаксимом в близлежащие города и возвращаясь оттуда по единственной трассе,связывающей Сочи с остальной Россией. Но это кладбище - место, куда не боишьсяпопасть. Здесь смерть совсем не страшна. Смерть - это просто переезд в залитоесолнцем, безмолвное, умиротворяющее пространство с видом на море и городвдалеке... С этих высот кажется, что Бог совсем рядом. Вот, наверно, в этойчасовне, четкими очертаниями креста врывающейся в небо прямо с вершинысоседнего холма.

Наташа не верит в бога. Наташа верит только всебя. Если сейчас ей так плохо, значит, она сама делает что-то не так. Наверно,только творческая левша могла так понять рассказ про море и команду. Это Викторне про Машку говорил... Это про нее, про Наташу. Она бежит с корабля. Полторынедели запоя - и она бежит с корабля. Максим в невменяемом состоянии - и Наташеон больше не нужен. А когда после смерти Карена в невменяемом состоянии былаона - целый месяц! - почему он не кинул ее так, как сейчас кидает его она?

Пришла в клуб раньше своего времени и отпустиламаму отдыхать. Кажется, в июле в Сочи в сфере развлечений разделения дней набудни и выходные нет. У студентов каникулы, и они готовы отвисать по клубам влюбой день недели; много приезжих, Наташа метко выявила среди пар иногороднихмолодоженов, которые в Сочи, может быть, даже в свадебном путешествии. Онаделала выводы, наблюдая за посетителями, за парочками на танцполе. Вот,обручальные кольца на пальцах, а парочка не может нацеловаться, словно в первуюнеделю романа. А вот у этих, наоборот, как раз курортный роман. Она стараетсяпроизвести на него впечатление, он всячески за ней ухаживает, сразу понятно,они знакомы недавно. А потом они разъедутся по своим городам, она будетнабирать телефонный номер, который он назвал наобум, и плакать.

Каждый день мама относит выручку в банк. Если былето длилось хотя бы до декабря, сказала Евгения, клуб окупился бы за пятьмесяцев. Кухни как таковой в этом клубе пока нет, есть только бар, десерты,легкие салаты и закуски, но мама планирует уже к Новому году предлагать в менюи первые, и вторые блюда. А потом, в будущем, 'Эго' станет работать круглосуточно,и сможет предложить не только горячие ночные танцы, но и обеды от итальянскогошеф-повара, или японскую кухню...

- Максиму придется сложнее, - поясняла Евгения.- Его доля прибыли пока только пятнадцать процентов, и эти проценты он будетвкладывать в то, чтобы купить у Алексея еще немного процентов. Мы предлагалиему некоторые поблажки, - Женя улыбнулась и потрепала дочь по плечу. - Но твоймуж деловой человек! Все знают, что совместный бизнес убивает дружбу, и Максимнастоял на том, что никаких поблажек быть не должно. Делим прибыльпропорционально вложенным средствам, и все. Чтобы морально никто не оказывалсяни перед кем в долгу. Так что первое время мы с твоим отцом будем иметь с этогоклуба гораздо больше, чем вы с Максимом.

В шесть утра была дома. Максим как всегдаобнимался на кухне с бутылкой: если он недостаточно упился, то лежать илизакрывать глаза он не может, потому что его сразу выворачивает наизнанку, и онупорно пьет все больше и больше, потому что хочет, чтобы его мозг простовыключился... Поспать Наташе в этот день не удастся. Она прошла к Максу и селарядом с ним за стол, аккуратно обойдя распахнутую настежь створку окна.

- Плохо? - уточнила она, сдерживая презрительнуюмину.

- Плохо, - ответил тот вяло. - Каждая косточкаболит. И блевать тянет.

Наташа неприязненно, но заботливо убрала с еголица засаленные, неопрятные волосы и заправила их ему за уши.

- Почему ты пьешь? - спросила она с искренниминтересом.

Он не ответил. Вообще был немного в прострации.Кажется, собственные физические ощущения его волнуют сейчас больше всего насвете. Бедняга, хочет спать, но не может закрыть глаза, а нужная для 'отключки'доза уже просто не лезет...

- Знаешь, все это время я неправильно себя вела,- нарушила тишину Наташа. - Я должна переживать вместе с тобой, по одной и тойже причине. Я этого хочу. Я должна плакать не из-за того, что мой мужнапивается с утра до ночи, а из-за того, что у нас умерла твоя бывшая жена, женщина,которую ты любил, мать нашей дочери...

Интересная мысль. Макс взглянул на нее, и Наташаужаснулась... Когда-то эти красные, мутные глаза были голубыми. А над столомлюстра с одним большим плафоном - всегда была и сейчас остается оранжевой,веселой, цитрусовой. Нелепая, не подходящая к ситуации люстра. Три лампочки вэтом плафоне, каждая всего по сорок ватт. В оглушающей утренней тишине одна изних тихонечко и монотонно гудит от электрического напряжения.