меркам Билла это чересчур. Нормальные люди так себя не ведут.

– Отчего же? – проговорил Гровер.

Элис перехватила взгляд Питтипэт. Кажется, сегодня не лучший день знакомить своего парня с невесткой. Зачем он здесь? Они всего пару дней как поменяли статус в фейсбуке. По шкале важности семейных событий, знакомство с родственниками тянет на ужин в День благодарения.

Питтипэт прищурилась.

– В каком смысле «отчего же»?

– Нет ничего ненормального в том, чтобы испытывать религиозные чувства.

– Это не религиозные чувства, а помешательство, – сказала Элис. Ей хотелось защитить брата, но она не могла найти оправдания его поступку. – Билл только что бросил жену. Разве так можно?

Питтипэт благодарно кивнула. Однако Гровер решил развить мысль, не чувствуя, как Элис безмолвно кричит ему: «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРОДОЛЖАЙ!»

– Люди в течение тысяч лет испытывают религиозные чувства. Я, конечно, сочувствую вашему положению, но, если подходить с этической точки зрения, бесчисленное множество людей принимали решение отказаться от мирских благ и посвятить себя духовной жизни, и обесценивать этот субъективный опыт граничит с бескультурьем. Понимаю, с вашей точки зрения дело касается денег, однако давайте посмотрим на ситуацию глазами – точнее, душой Билла. Если бы он согласился на эту работу, то руководил бы огромной корпорацией, где трудятся тысячи людей, многие из которых не получают даже минимальную оплату труда, не имеют медицинской страховки и не способны объединиться в профсоюз. Предполагаю, что Билл как начинающий буддист понял: находясь на такой должности, он будет лишь преумножать страдания человечества. Сейчас мы можем только догадываться, каким образом он пришел к своему решению, но, должен сказать, сам факт, что он его принял, достоин всяческого одобрения.

Боевой клич Питтипэт был слышен даже на улице. Сбросив с себя полотенце, она метнулась через всю гостиную, словно яростный комок плоти, вооруженный острыми когтями. Гровер попытался увернуться, однако не вполне преуспел.

– Вы меня поцарапали, – ошеломленно проговорил он.

Питтипэт даже не потрудилась прикрыть наготу. Сверкая глазами, она выкрикнула:

– Вон! ВОН! ВОН! ВОН! ВОН! – и не переставала кричать, пока Гровер и Элис не оказались на лестничной площадке.

Элис вызвала лифт. Гровер держался невозмутимо. Специалисту по этике уже приходилось оказываться в подобных ситуациях.

– Мне жаль, что я задел ее чувства, – проговорил он, – только я не собираюсь извиняться за свои убеждения. Пожалуйста, не проси меня об этом.

– Убеждения? Ты тоже стал буддистом?

– Этическая последовательность. Это дело моей жизни.

– Да, понимаю, – утомленно отозвалась Элис.

Пришло сообщение: «Избавься от него и возвращайся. Ты мне нужна».

Элис поцеловала Гровера и посадила в лифт.

– Увидимся потом в «Пекарне»? – спросил он.

Общая химия.

– Надеюсь.

Дождавшись, когда лифт уедет, Элис постучалась к Питтипэт.

По ощущениям, миновало не меньше трех месяцев, прежде чем дверь отворилась и показалась Питтипэт, облаченная в длинную футболку.

– Прости, – сказала Элис. – Вообще-то, он хороший.

Испустив долгий мучительный стон, похожий на рев раненого зверя, Питтипэт отправилась на кухню заваривать чай. Элис предложила помочь, но та не слышала.

Пришло новое сообщение, на сей раз от Рокси.

– Сегодня вечером делаем костюмы?

Ох, точно.

– Сегодня не могу, – ответила Элис. – Семейные дела. Может, как-нибудь на неделе?

– Что случилось?

– Все в порядке.

– Точно?

Как она узнает о проблемах?

– С чего ты взяла, что у меня что-то случилось?

– По интонации, – ответила Рокси.

С кухни раздалось чересчур громкое звяканье кружек. Элис поколебалась, но наконец выложила как есть:

– Мой брат бросил жену и стал буддийским монахом.

– В каком вы баре?

– Мы не в… – начала Элис, а потом удалила. Общая химия, прости.

– В «Бубновом валете» на Бродвее.

– Буду там через пятнадцать минут.

Пришла Питтипэт с двумя кружками чая. Элис сказала ей, что пора одеваться.

Боб встретился с Самантой ровно в семь в испанском баре неподалеку от ее квартиры, где-то на восточной окраине Йорквилла, в районе девяностых улиц. Насчет высокого роста он не ошибся; если бы Саманта встала на цыпочки, то смогла бы убедиться, что каждая из множества сорокалетних фолликул на его макушке цела и продуктивна. Боб был уверен – он ей понравился, да и она ему приглянулась. Поначалу Саманта держалась как строгая библиотекарша, но потом пригласила Боба к себе выкурить по косячку, и он не смог отказать. Часы показывали половину восьмого.

Они прошли почти целый квартал, потом поднялись по лестнице высокого кирпичного здания, нависающего над улицей. Один этаж, другой, еще два – и вот они в квартире. Боб устроился на диване. Саманта открыла окно, раскурила косяк, передала его Бобу и плюхнулась рядом.

Когда Боб только начинал изучать этот язык общения, такая ситуация немало бы его озадачила. Теперь же он сразу понял, что будет дальше: вероятно, секс (хотя не факт), но точно поцелуй, а может, и не один. Возможно, после первого поцелуя Саманта поймет, что не хочет, и вежливо откажется. В любом случае этот короткий или длинный разговор тел так или иначе должен состояться, а Бобу придется его отклонить.

Но он не стал.

Через несколько минут Саманта отошла налить вина. Боб проверил телефон. Семь сорок пять. Он взглянул на фотографию Труди и снова проверил часы. По-прежнему семь сорок пять. «Если уйду сейчас, то успею, – подумал он. – Но надо уходить прямо сию секунду. Я должен встать и уйти».

Саманта вернулась с двумя бокалами и принялась рассказывать Бобу о фантастическом романе, который надеется однажды написать. Почему у всех есть какое-нибудь дело, которое они мечтают совершить? Боб вспомнил про Элис Квик. Хорошая девушка. Они могли бы продолжить отношения, только ей стала известна его постыдная история, и на этом все закончилось. С Труди он подобной ошибки не допустит. Нужно официально поменять имя. Боб уже посмотрел, какие документы потребуются, дело несложное. Труди не обязательно все знать. Саманта увлеченно описывала сюжет второго тома трилогии. Боб взглянул на часы, стоящие на телевизионной приставке: без пяти восемь. Он сидел на диване, выслушивая идеи Саманты про путешествия в разных измерениях или что-то в этом духе, однако мысленно находился рядом с устричным баром, где у входа его поджидала Труди. Хостес пригласила ее войти, но та улыбнулась и жестом показала, что пришла слишком рано, джентльмен скоро прибудет, а пока она подождет здесь. Прежде чем снова углубиться в телефон, Труди поразилась тому факту, что живет в Нью-Йорке, у нее есть квартира и работа, и она собирается на второе свидание с умудренным опытом немолодым мужчиной; впрочем, это нормально – она ведь уже взрослая. Без трех минут восемь. Он вот-вот появится.

Саманта умолкла. Воцарилась пауза, говорившая: