Сзади послышался громкий, нелюдской треск. Вадим краем глазаотметил высокую, пронзительно-синюю вспышку, не вытерпел, оглянулся на бегу.Еще вспышка, поменьше, чей-то отчаянный, тут же захлебнувшийся вопль – так орутв смертный час – и у ворот откликнулся громоподобным лаем кавказец, нопрожектор погас, погас, погас!

Когда он подбегал к четко выделявшейся на фоне белой стеныдвери клуба, у ворот неуверенно трататахнул автомат. После секундной паузыраздалась уже длиннющая, на полмагазина, очередь. На ее фоне оглушительнобухнули ружейные выстрелы. Снова чей-то пронзительный вопль…

Но он уже приоткрыл дверь, сообразив все же, что сделать этонадо осторожненько, тихонечко, ужом проскользнул внутрь, прикрыл глаза, чтобыони привыкли к здешнему мраку…

И полетел на пол от сильного толчка. За спиной скрипнуладверь, ворвалась полоса лунного света, тут же заслоненная шевелящимися тенями.

Он не успел испугаться – его тут же вздернули с пола, сжавглотку, в щеку уперлось что-то узкое, острое, над самым ухом яростно зашипелСиний:

– Где ход, паскуда? Глаза выткну! Где ход?

Сжимавшая горло пятерня разжалась.

– Ход где, пидер?

– Сейчас… – простонал Вадим, жадно глотая воздух. –Покажу…

Он уже видел, что вбежавших следом несколько.

– Живо!

Снаружи все еще грохотали выстрелы, временами длинно трещалавтомат. Вадим бросился в угол, налетел боком на груду скамеек, не чувствуяболи, пнул по доске. В руке Синего вспыхнула зажигалка. Трясущимися рукамиВадим отжал рукоятку вниз, до упора, чувствуя на затылке горячее дыхание,зашептал:

– Сейчас, сейчас…

Полностью присутствия духа он не потерял и собирался сделатьвсе, чтобы его здесь «случайно» не забыли. Вставил доску на место, нагнулся,рывком запустил ладонь в щель, отвалил люк – и первым прыгнул вниз, в сыруютемноту, спиной и задницей ударился о ступеньки и съехал по ним в подземныйход. Над головой вспыхнул колышущийся огонек зажигалки, застучали по ступенькамподошвы грубых ботинок.

Отскочив подальше, Вадим прижался к влажной стене. Вверхубухнула крышка люка, звонко защелкнулась пружина. Невысокий синий огонек,оказавшись в узком пространстве, осветил все вокруг примерно на метр. ТеперьВадим мог рассмотреть, что с Синим – Эмиль и Ника. Крышка люка словно бынапрочь отсекла все доносившиеся снаружи звуки. Синий кривился в жутковатойулыбке:

– Ах ты ж, сучонок… Великий комбинатор… Хитрожопый ты наш…Чего удумал, о чем молчал…

– Не подходи! – взвизгнул Вадим, вжимаясь в стену.

Огонек вдруг погас, Вадим ослеп. Тут же раздался шорох, кнему кто-то метнулся. Синий зашипел в ухо:

– Молчи, сука, не трону… Где кончается ход?

– В кухне, – прошептал Вадим. – В уголке,совершенно незаметно, если не знать…

Синий, вновь щелкнув зажигалкой, кинулся вперед, в конецхода. Послышался его приглушенный радостный вскрик:

– Все вроде в порядке…

Потом раздался тихий скрежет, пахнуло сквознячком. Тут жекрышка упала, Синий вернулся бегом, возбужденным, горячечным шепотом сообщил:

– Тишина… И в самом деле кухня… Удалось, блядь, удалось,удалось, еще поживем… Посидим, подождем, пока кончится беготня, все равнорешат, что мы уже по тайге драпаем, ни одна сука не почешется… Ах ты, сучонок,как же я чисто тебя вычислил… Я-то думал сначала, что ты такой спокойныйоттого, что стукач, потом вспомнил: как-то странно ты исчезаешь и вовсе непонятнокуда, и несет от тебя потом водкой и бабой, да вольной бабой, надушенной… И шелты вовсе не от ворот – через ворота и в хорошие времена не выпускали… Шел тысовсем с другой стороны… Перезвиздели с Гришаном, Гришан тоже краем уха что-тотакое слышал, насчет потайного хода… Вот мы с ним на пару и смекнули… – Онзастонал от избытка чувств. – И не прошиблись, крестьяне, в точку…

Вадим немного успокоился, видя, что пока его не собираютсяуродовать. Спросил быстро:

– Что там?

– А полный успех, – тем же горячечным, отрешеннымшепотом откликнулся Синий, словно в бреду. – Только вот мента нашего сразутоком дернуло, скаканул ток по воде – и прямиком в ведро, оно ж железное, такчто мусорок откинул ласты. Ладно, я ему шанс давал, плеснул бы малость порезвее,мог и выжить, такая у него была гнилая фортуна… Ну, лось махом снес парурядков… – Он захлебывался, голос звучал весело, без малейшей враждебности,Синий приглашал абсолютно всех порадоваться своей хватке, мозгам ивезучести. – Народишко, то бишь лось с той бабой, дружно ломанулся в дыру,тут пошла пальба, кого-то из них срезали, кто-то второй вроде бы и юркнул влес, но дальше уж мы это кино не глядели, побежали за тобой. Решили, так ононадежнее. И правы оказались. Сейчас вертухаи начнут рыскать по лесу возледырки, а сюда ни одна падла сунуться не догадается… Но ты гад… – протянул он сосмешанным чувством восхищения и злобы. – Молчал и отсиживался, ловилмомент…

– У каждого был шанс, – сказал Вадим, совсемуспокоившись.

– Оно-то так… А если бы я не толкнул идею? Смылся быодин-одинешенек…

– А ты на моем месте что бы сделал? – спросилВадим. – Ты мне брат? Или сват? Или отец родной?

– Ну, вообще-то, каждый и впрямь за себя… – протянул Синийбез прежнего напора. – Так уж оно исстари… Умри ты сегодня, а я завтра… Ноты ж женушку бросил, кента бросил…

– После того, как они мне этакий сюрпризецпреподнесли? – фыркнул Вадим.

Слава богу, теперь у него было надежнейшее оправдание…

– Тонкая ты у нас натура… – сказал Синий. – Ладно. Чтобудем делать? С одной стороны, надо бы посидеть часок, а с другой…Невтерпеж.

– Что, если кто-то все же ушел? – вслух предположилВадим. – Даже если один-единственный… Собачка у них вряд ли ходит последу, да и трудновато будет ловить кого-то ночью по чащобе… Я бы на их местеначал тут же, в хорошем темпе, сворачивать лагерь. Закрывать заведение.Понимаешь, про что я?

– Понимаю, – хмыкнул Синий.

– Действительно, – мрачно сказал Эмиль. – Дажеесли до ближайшего цивилизованного жилья путь неблизкий – все равно в этом ихсучьем деле лучше перестраховаться.

– Знаете, что я думаю? – спросил Вадим, полностьюовладев собой и совершенно успокоившись. – По-моему, первой скрипкой тутвовсе не комендант. И вполне может оказаться, что меньшая часть «черных»большую часть живенько отправит на тот свет, когда все будет кончено.

– А что, убедительно, – подумав, согласилсяСиний. – Игра с болваном, или побег с «коровой»… Та же механика. Умный тыу нас, мудило, убивать пора… Не ссы, шучу. Хотя, как Гришан решит. Гришан, чтодумаешь?

– Я с ним потом поговорю, – почти спокойно откликнулсяЭмиль.