– Что разлегся? – Эмиль чувствительно пнул его подребро. – Вставай, пошли…

Он повернулся, подхватил осторожно спускавшуюся в оврагНику. Тихо пояснил:

– Ручей. Давно уже высох, – и пошел направо, туда, гдерусло бывшего ручья поднималось в гору.

– Зачем? – не понял Вадим.

– Заберемся повыше. Скоро рассветет, осмотримся, –кинул Эмиль через плечо. – Шевели костями!

– Разорался, командир…

– Поговори у меня, сука! – Эмиль обернулся, передглазами Вадима вновь тускло блеснуло лезвие кухонного тесака. – И покамням не шурши, по кромочке ступай…

Вадим потащился вверх, про себя обозвав спутника самыминеприглядными словами. Очень быстро он стал задыхаться – подъем становился всекруче, бушлат казался невероятно тяжелым, пригибали к земле набитыеразнообразными припасами карманы, наган обернулся пудовой гирей. Однакоперевести дух никак не удавалось. Эмиль, замыкавший шествие, при малейшихпризнаках задержки шепотом матерился, а то и тыкал в спину рукоятью ножа,хорошо хоть – не лезвием. Сам же – ах, как трогательно! – тихонько ободрялНику, поддерживал под локти, в конце концов понес ее бушлат, кабальеро сраный.

В какой-то миг у Вадима возникла неплохая идея: а не уйти лив одиночное плаванье? Выпрыгнуть из оврага и самостоятельно искать счастья? Ипошли они к чертовой матери, ничем не обязан, рассуждая здраво…

Почему нет? Продуктов навалом, есть даже револьвер… Они людивзрослые, сами о себе позаботятся. Вот пусть и покажет, на что способен,таежник хренов, пусть героически волочет свою Джульетту на широком плече.

Однако по размышлении Вадим отказался от столь заманчивогоплана. И превосходно знал, почему: он боялся остаться в тайге один. Боялсяпанически. Остаться одному было почему-то страшнее всего…

Они поднимались и поднимались, брели сначала в тумане,молочно-сизой пеленой залившем, казалось, весь мир, брели, и под ногамихрустела крупная скатанная галька, косматые еловые лапы, неожиданно выныриваяиз мглы, стегали по лицу словно бы осмысленно и зло. Туман понемногу редел,истаивал. И было очень тихо, первобытно тихо – никаких звуков погони, ничего,свидетельствовавшего бы, что в тайге вообще есть жизнь.

Только однажды слева, не столь уж далеко, что-то шумновыдохнуло и метнулось в сторону. Ника замерла, и Вадим по инерции наткнулся нанее. Она моментально отшатнулась, будто не хотела к нему прикасаться.Прямо-таки сквозь него, как сквозь воздух, спросила у Эмиля:

– Медведь?

– Может, и медведь. А может, олень. Не бойся, медведи нынче сытые…

– Интересно, а он знает, что он сытый? – осведомиласьона с нотками прежней капризности, той самой, изначально свойственной светскимкрасавицам. Судя по этому тону, начинала понемногу ощущать себя по-настоящемусвободной.

– Да глупости, – сказал Эмиль насколько могбеззаботнее. – У него сейчас столько жратвы вокруг… Не до тебя.

– Да, а вдруг шатун? Я про них читала…

– Будь он шатун, давно бы кинулся, – успокоил ееЭмиль. – Ну, пошли дальше…

Они двинулись по извилистой тропке, поднимавшейся вверх, проложеннойкем-то в зарослях неизвестного Вадиму кустарника с крепкими, высокими,беловатыми ветвями. Листьев на них не было совсем.

– Похоже, места населенные, – сказал Вадим чуточкугромче, чем следовало. – Кто-то тропу протоптал…

Ему, в сущности, хотелось этой репликой как бы закрепитьсебя в качестве полноправного члена махонького отряда, поскольку давно ужеподметил, что к нему с момента с в о б о д ыстали относиться так, словно его и вовсе нет на свете. Ника вообще в упор не видела,а Эмиль если к нему и обращался, то исключительно ради того, чтобы с матом иоскорблениями гнать вперед.

Ну вот, снова… Эмиль бросил, даже не обернувшись в егосторону:

– Тропа-то звериная…

Туман растаял окончательно. Теперь было видно, что они достигливысшей точки – теперь, куда ни направляйся, будешь только спускаться.

– Привал, – объявил Эмиль.

Медленно опустился на землю, достал сигарету. Ника тут жеустроилась рядом, прильнула к нему, положила голову на плечо, Эмиль приобнял ееодной рукой столь непринужденно и естественно, по-хозяйски, будто и былзаконным супругом, зато Вадим – не поймешь и кем, приблудышем…

Внутри все кипело, но он сдержался, сел неподалеку, зажегсигарету. Впереди, вокруг, куда ни глянь, вздымались пологие, заросшие соснякомвершины сопок, ближние – темно-зеленые, те, что подальше – туманно-синие,казавшиеся великанскими, плоскими декорациями, вырезанными из исполинскойфанеры и поставленными рядком до горизонта. Ни малейшего следа присутствияземной цивилизации – ни дымка, ни самолета в небе, все, как десятки тысяч летназад. Вокруг понемногу начинался разноголосый птичий щебет, небо совсемпосветлело, но восходящее солнце заслоняли сопки.

– Концлагерь где-то там… – показал Эмиль Нике.

Она невольно передернулась:

– Куда ж теперь?

– Будем прикидывать, – раздумчиво сказал Эмиль. –Восток у нас примерно там, запад, соответственно, там… На север идти не стоит,там сплошное безлюдье,н а с т о я щ а я тайга начинается.Эрго: нужно держаться юга, юго-востока… Куда-нибудь да выйдем. Вообще-то, заэтой сопочкой вполне может оказаться и город, типа Кедрогорска, и приличныхразмеров деревня – поди определи с этого места. Возле Шантарска тоже такиесопки есть, пока не перевалишь хребет, ни за что не догадаешься, что за ней –миллионный город…

– А они за нами не погонятся?

– Вот это вряд ли. – Эмиль мимолетно погладил ее поголове. – Тайга, малыш. Чтобы найти человека, дивизию нужно поднимать. А уних – ни собак, чтобы шли по следу, ни людей, ни времени. Проще свернуть лагерьи смыться.

– Мы выберемся?

– Ох, малыш… – Он рассмеялся, кажется, вполнеискренне. – Мы ж не в Антарктиде. Еда есть, воду найдем, тут ручьи частопопадаются. Денек-другой придется идти, вот и все. Выдюжишь? Конечно, выдюжишь,ничего архисложного…

– Я же в походы ходила, – похвасталась она. –И в школе, и в институте. Даже значок есть.

– Молодец ты у меня… – Эмиль надолго приник лицом к ее щеке.

В общем, законного мужа и основного держателя акций фирмыздесь будто бы и не было. Непринужденные телячьи нежности происходили так,словно Вадим бесповоротно стал пустым местом. И он вновь подумал: что, есливстать и шагнуть в тайгу? Уйти одному? Ведь бежать-то в одиночку собирался, иникакая тайга не пугала… В нагане еще патрона три, как минимум, медведи сытые,ноги не сбиты…