— Ампул нет, — подсказала Симочка. — В карман их положила ис собой унесла.

— Все ясно, — сказала я, — Фаина сделала подозрительныйукол, а что приносила Карина?

Марго выпорхнула из спальни, а Симочка сообщила:

— Карина принесла ореховую халву. Я ее ела. Очень вкуснаяхалва, и, как видите, я жива.

Марго с халвой появилась на пороге. Я попробовала исогласилась:

— Действительно, очень вкусная халва. Симочка глянула начасы и спохватилась:

— Уже поздно, мне спать пора.

— И мне пора, — заявила Марго. — Я еще три часа молитвучитать должна.

Я насторожилась. Битый час с ней общаюсь, а Марго ни разу незаикнулась ни о человечках, ни о своей практической магии. Даже скучностановится.

— Какую молитву? — поинтересовалась я.

— Страшную! — округляя глаза, сообщила Марго и плаксиводобавила:

— А что делать? Что делать? Вы же мне не верите и неприглашаете ворожею, вот и приходится самой колдовать. Ну ничего, я до нихдоберусь!

— До кого, Маргуша? — ласково поинтересовалась Алиса.

— До стерв этих! Думают, можно травить и ничего за это небудет? Ну, нет! Уж я до них доберусь! Я и большой пентакль Соломона изготовила,и заклинание семи планет выучила. Изведу стерв!

— Всех сразу? — ужаснулась Алиса.

— А что мелочиться? — отмахнулась Марго. — Уж если изводить,так разом всех.

— Ну уж нет, — возразила я, — для справедливости надо бысначала отыскать виновную.

— Надо бы, — согласилась Марго, — да только пока искатьбудешь, Алиска кони двинет. Ладно, пора мне, — спохватилась она и ушла.

Мы с Алисой остались одни.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Уже лучше.

— Передать не могу, как я испугалась!

— Соня, как ты провела время в Москве? — пытливо вглядываясьв мое лицо, вдруг спросила Алиса. — Санька выздоровел?

Мне стало стыдно.

— Да, конечно, — поспешно отводя глаза, пролепетала я.

— А что с ним было? Пришлось лгать:

— Так, легкая простуда. Алиса удивилась:

— Простуда? Летом?

— Ну да, летом дети чаще болеют, чем зимой.

— Не знаю, — вздохнула Алиса, — у меня никогда не былодетей.

Чтобы прекратить этот мучительный для меня разговор, япожаловалась на усталость и улеглась спать.

* * *

Мне снились жуткие сны.

Я летала. Но не так, как это происходит в детстве, светло ирадостно, а совсем по-другому. Я неслась в темной безнадежной пустоте. Неслась,полная любви и сострадания, а подо мной лежал мертвый город. Тихий и темный,лишь слегка подсвеченный лунными бликами.

Я парила и знала, что никогда уже любовь, живущая во мне,несмотря на обиды, любовь, выжившая в муках и страданиях, никому не пригодится.Никто не попросит у меня этой любви, никто ее не примет. Одиночество, страшноеодиночество сжало мое сердце.

А я любила. Любила тот, чужой, жуткий мир, простирающийсяподо мною, любила камни, слагающие мертвый город, любила людей, богов…

Все это было со мной и очень давно. Так давно, что пора быуже и забыть. Небо, как черное зеркало, чуть дымясь, отражало камни. Онивспыхивали на небосводе яркими звездами, и я понимала: камни — души далекихпредков, освободились из заточения. Радостные, светят теперь потомкам.

И такая тоска охватила меня, что захотелось немедленноупасть и вдребезги разбиться об эти древние камни. Но падать нельзя. Я зналаэто. Кто-то, в чьей силе и власти я не сомневалась, приказал не падать.Приказал терпеть эти страшные муки, терпеть и нести любовь. Кому? Куда? Я незнала…

* * *

Утром не смогла подняться с постели. Во рту образоваласьсухость, язык прилипал к небу. Раскалывалась голова, во всем теле обнаружиласьудивительная слабость.

«Натуральное похмелье, только еще хуже…» — подумала я.

Сон ушел, а тоска, смертельная, непреодолимая, осталась.

«Уж лучше бы мне Маргушин Анаель или Змей Предвечныйкакой-нибудь приснились, — подумала я, — все б легче было…»

Я с трудом заставила себя выбраться из постели. С трудом достоловой доползла и рухнула в кресло без сил. Алиса запаниковала и побежала заСимочкой.

Явилась и Маргуша. Начали меня ругать за безрассудство.

— Надо было по очереди все пробовать, — учила Марго. — Водин день одно, в другой — другое.

— Совершенно верно, — вторила ей Симочка. — А еще лучше, непробовать вовсе. Есть отравленные продукты — сумасбродство.

Алиса молчала, но уж слишком красноречив был ее взгляд.

Я рассердилась:

— Кого вы учите? Я же не дура, ела по чуть-чуть.

— Но зато все попробовала, — посетовала Симочка. — Получается,что травилась бесполезно. Как теперь ты узнаешь, ??то именно было отравлено?

И они все хором начали сокрушаться:

— Бесполезно! Бесполезно!

— Нет, не бесполезно, — успокоила их я. — Раз мне плохо,значит, можно точно сказать, что Алька заболела не от укола Фаины.

— Это я и раньше вам говорила, — напомнила Алиса. — Фаина иКарина не травили меня. Они меня любят.

Несмотря на головную боль и ломоту во всех членах, яобрадовалась и закричала:

— Значит, дело продвинулось наполовину. Под подозрениемостаются Лора и Нюра. Более того, теперь у нас есть их подарки: пищевые добавкии пирог. Марго, тащи сюда улики.

Марго выбежала из столовой и отсутствовала подозрительнодолго. Алиса не выдержала и послала на разведку Симочку:

— Пойди посмотри, где застряла она. Вскоре вернуласьизумленная Симочка. За ней понуро плелась Марго. Мы с Алисой переглянулись вполнейшем недоумении и хором воскликнули:

— Что случилось?

— Нет ни пирога, ни флаконов, — пожимая плечами, сообщилаСимочка. А Марго запричитала:

— Не уберегла я улики! Не уберегла-а-а!

Раз главная подозреваемая оказалась Нюра, я решила начать сЛоры. «С Лорой легче», — подумала я. И так оно и было. Нюра всегда держаласьнезависимо, ее трудней огорошить, Лора же в прошлых беседах обнаружила страннуюнервозность. Я решила ехать к ней и категорично нападать: задавать вопросы влоб.