Блейк утвердительно кивнул:

– Но то была кошка!

– Откуда вы знаете?

– Я не… не помню уже. Но то была кошка. Я абсолютно уверен,что кошка. Окно было приоткрыто настолько, что она могла пролезть.

– Но оно же не было закреплено в том положении. Оно моглораскрыться и шире. Любой человек мог распахнуть его и свободно пролезть.

– Да, но я знаю, что это была кошка.

– Вы видели кошку?

– Нет, не видел… И все же я знаю…

– Я вам сейчас скажу, почему вы так думаете, я подскажу вам.В то утро кто-то мог залезть в вашу лабораторию, взять что-либо с полки и сновауйти незамеченным. Однако если тот человек пришел из Олдербери, то он не могбыть ни Филиппом Блейком, ни Эльзой Гриер, ни Эмиасом Крейлом, ни КэролайнКрейл. Мы хорошо знаем, что делали эти четверо. Остаются Анджела Уоррен и миссУильямс. Мисс Уильямс была здесь, вы даже встретили ее, когда выходили. Онасказала, что ищет Анджелу. Анджела пошла рано утром купаться, но мисс Уильямсне видела ее ни в воде, ни на скалах. Она легко могла переплыть напротивоположный берег, что она и проделала позднее в то утро, когда купаласьвместе с Филиппом Блейком. По-моему, она вплавь перебралась сюда, поднялась вдом, залезла в окно и взяла кое-что с полки.

Анджела Уоррен сказала:

– Ничего подобного я не делала… Во всяком случае…

– Ага! – торжествующе воскликнул Пуаро. – Вы припомнили! Вымне сказали, что для того, чтобы сыграть злую шутку с Эмиасом Крейлом, вывыкрали небольшое количество того, что вы называли «кошачьими каплями». Так выих называли?..

Мередит Блейк выкрикнул:

– Валерьянка! Конечно, валерьянка!

– Да. Это и убедило вас, что в комнате побывала кошка. У васслишком тонкое обоняние. Вы почувствовали слабый запах валерьянки, и в вашемсознании засело: кошка. Кошки обожают валерьянку и готовы куда угодно идти заней. Валерьянка довольно неприятна на вкус, и ваш предыдущий рассказ навелАнджелу на мысль подлить немного валерьянки в пиво своему зятю, к тому же она знала,что он всегда выпивает стакан залпом.

Анджела Уоррен удивленно проговорила:

– Неужели это было в тот день? Я прекрасно вспоминаю, чтобрала валерьянку. Помню, когда я доставала пиво, как раз вошла Кэролайн и едваменя не застукала. Конечно, я это помню… Но никогда не связывала этот случайименно с тем днем.

– Конечно, нет! Потому что в вашем сознании между этимифактами не существовало никакой связи. Для вас это два совсем разных случая.Один из них принадлежал к категории ваших обычных выдумок, а другой превратилсяв трагедию. Но я заметил эту связь, когда вы мне отвечали, что хотели подлитьлекарство Эмиасу в напиток, но не успели этого сделать.

– Потому что я этого и не сделала. Кэролайн зашла как разтогда, когда я открывала бутылку. О! – И Анджела с ужасом вскрикнула: – ИКэролайн подумала… подумала, что я…

Она умолкла. Посмотрела вокруг и сказала тихо, своим обычнымтоном:

– Естественно, если вы все думаете так же… – После паузы онапродолжала: – Я не убивала Эмиаса. Ни по неосторожнос??и, ни по каким-то иныммотивам. Если бы я это сделала, то никогда бы не смолчала.

Мисс Уильямс сказала с вдохновением:

– Конечно, нет, моя дорогая! – Она посмотрела на ЭркюляПуаро. – Только глупец может об этом подумать.

Эркюль Пуаро проговорил сдержанно:

– Во-первых, я не глупец, а во-вторых, я этого совсем недумаю. Я прекрасно знаю, кто убил Эмиаса Крейла. – Он сделал паузу. – Всегдасуществует опасность воспринимать факты в качестве доказательств, тогда как насамом деле они ничего не доказывают. Вернемся к ситуации в Олдербери. Она старакак мир: две женщины и один мужчина. Вы приняли как бесспорный тот факт, чтоЭмиас собирался бросить свою жену ради другой женщины. А я скажу вам, что онникогда не имел такого намерения. Он и раньше увлекался женщинами. Правда, ониот него много не ждали. На этот раз, однако, она ждала. Ибо она не былаженщиной. Это была совсем молодая девушка, в любви ее мышление было чрезвычайнопримитивным, она видела в ней только одно. Глубокое увлечение Эмиасом Крейлом,поглотившее ее целиком, заставляло думать, что и он питает к ней такие жечувства. Она думала, что это на всю жизнь, не сомневаясь, что он оставит жену.Но почему, поинтересуетесь вы, Эмиас Крейл не разубедил ее? Мой ответ такой:картина. Он хотел закончить свою картину. Некоторым это кажется невероятным, ноне тем, кто знает людей искусства. Вот, по сути, мы и приняли это объяснение.Теперь беседа Крейла с Мередитом Блейком становится вполне понятной. Крейл хотяи в замешательстве, но похлопывает по спине Блейка и оптимистически заверяет,что все кончится хорошо. Для Эмиаса Крейла, видите ли, все слишком просто: онпишет картину и до некоторой степени ему мешают две ревнивые женщины, но ниодной из них он не позволяет вторгаться в то, что для него важней всего вжизни. Если он скажет Эльзе правду – с картиной все покончено. Возможно, ондаже искренне обещал Эльзе – на первых порах своего чувственного подъема, – чтооставит Кэролайн. Мужчины говорят подобные вещи, когда влюблены. А возможно,только позволил ей мечтать об этом. Ему безразлично, что думает Эльза. Пусть,мол, думает, что ей угодно, лишь бы спокойно позировала еще день-два. А потомон скажет правду. Он никогда не отличался особой деликатностью в подобныхситуациях. Думаю, сначала он даже приложил усилия, чтобы не начать серьезногоромана с Эльзой. Он предупредил ее, что он за человек, но она ничего не хотелазнать, бросилась навстречу своей судьбе. Для такого человека, как Эмиас Крейл,приключения с женщинами были своего рода игрой, честной игрой с равными шансамидля обеих сторон. Если бы вы его спросили, он легко ответил бы вам, что Эльзаеще молода, что все это у нее пройдет. Вот как рассуждал Эмиас Крейл. Его женабыла, по сути, единственным созданием, которое он на самом деле любил. Однакоон не особенно заботился о ней: она, мол, должна потерпеть всего лишь несколькодней. Он рассердился на Эльзу за то, что она выболтала перед Кэролайн лишнее,но продолжал верить с присущим ему оптимизмом, что все устроится. Кэролайнпростит его, как уже прощала столько раз, а Эльза… Эльзе некуда деваться, какон высказался: «Ей придется перетерпеть». Вот насколько простыми были жизненныепроблемы для такого человека, как Эмиас Крейл. И все же мне кажется, что в тотпоследний вечер он был серьезно встревожен – из-за Кэролайн, а не из-за Эльзы!Возможно, он зашел в ее комнату, а она отказалась с ним разговаривать. Покрайней мере, неспокойно проведя ночь, он после завтрака отвел ее в сторону ирассказал всю правду. Да, был у него грех с Эльзой, но все уже позади. Кактолько он закончит картину, он ее больше никогда не увидит. В ответ на этипризнания Кэролайн Крейл воскликнула с негодованием: «Ты и твои женщины!..» Этафраза, как видите, ставила Эльзу в категорию других, которые появлялись в егожизни, а затем бесследно исчезли. И она гневно добавила: «В один прекрасныйдень я убью тебя!..» Она была огорчена, возмущена его жестокостью по отношениюк девушке. Когда Филипп Блейк увидел в холле Кэролайн, углубленную в своимысли, она думала об Эльзе.