Стоп, стоп! Осади назад! Ну и пусть шумит. Пока что Бестужевостается и для капитана, и для инспектора вполне уважаемой персоной, какговорится, персоной грата, и любым его словам будет гораздо больше доверия,нежели тому, что скажет эта «брачная авантюристка». Да, вот именно, тревожитьсянечего. Если грамотно продумать линию поведения…

– Сэр!

Бестужев обернулся. Перед ним стоял стюард с каким-тостранным лицом. Через его плечо Бестужев видел, что в коридоре суетится ещепарочка господ услужающих в белых кителях, стучится во все каюты подряд…

– Да? – с барственной небрежностью спросил Бестужев.

– Сэр… Пожалуйста, вернитесь в свою каюту…

– Это, собственно, не моя каюта, – продолжал Бестужевстоль же вальяжно. – Это… каюта моего знакомого. Я пришел его навестить,но не застал, никто не отвечает на стук…

– В таком случае, сэр, отправляйтесь в свою каюту инезамедлительно наденьте спасательный жилет… а потом отправляйтесь на шлюпочнуюпалубу. Я вас прошу, не медлите…

Губы у него тряслись, он был бледен.

– Что случилось? – спросил Бестужев серьезно.

– Корабль… С кораблем обстоит не вполне… Столкновение сайсбергом… – его лицо исказилось отчаянной решимостью, и он тихонько выдохнул:– Дело плохо, сэр… «Титаник» тонет…

Самый непотопляемый в мире корабль, безопасный исполин?!Бестужев не успел ничего более спросить: стюард, кинув на него отчаянныйвзгляд, побежал дальше, заколотил в двери каюты, соседней с той, где был запертЛоренс. А повсюду в коридоре уже царило форменное столпотворение: пассажиры(нехотя, сразу видно), выходили из кают, все они были в спасательных жилетах –одни тепло одетые, в пальто и накинутых пледах, другие в обычном вечернемплатье. Доносились недовольные возгласы, никакой поспешности не наблюдалось.

По коридору, бесцеремоннейше расталкивая людей, прямо-такипронесся помощник капитана – в расстегнутой тужурке, со сбившимся на сторонугалстуком, без фуражки, с бледным искаженным лицом. Промчался и исчез за поворотомкоридора.

Бестужев нахмурился. Ему пришло в голову, что к словамстюарда, пожалуй, следует все же отнестись крайне серьезно. Если переводить напривычные ему армейские мерки, появление офицера в немалом чине в стольпредосудительном виде обычно означает, что дела плохи…

– Сэр! – вскрикнул у него за спиной вернувшийсястюард. – Говорю вам, мы тонем!

Стряхнув некое оцепенение, Бестужев направился в каютуЛуизы, ворвался туда, как бомба, принялся распутывать узлы, напоследок вынулкляп изо рта. Луиза – ее лицо было покрыто полосками от засохших злых слез –немедленно спрыгнула с постели и, уставясь на него ненавидяще, выпалила:

– Что тут, черт возьми, происходит? Где Штепанек?

– Поздно, – сказал Бестужев. – Они нас опередили,и меня, и вас. Штепанек мертв, как и его телохранитель. Бумаги пропали. Аглавное, корабль тонет…

– Что вы несете? «Титаник» непотопляем!

– Боюсь, все обстоит очень серьезно. Судя по тому, что янаблюдал…

– Да бросьте вы ваши бредни! С дороги!

Она попыталась проскочить мимо Бестужева, но он бесцеремонносгреб девушку в охапку и потащил прочь из каюты.

Все те же невыносимо яркие и крупные звезды сияли нанебосклоне, но любоваться ими уже не было ни малейшего желания.

Бестужев стоял у перил – все в том же смокинге, но, вотчудо, совершенно не чувствовал холода, пребывая в каком-то странном состоянии,когда обычные житейские неудобства вроде холода или жары человеку решительнобезразличны. Поблизости от него на шлюпочной палубе стояла, изредкаперекидываясь пустыми фразами, кучка пассажиров первого класса – все наперечетуже известные ему как миллионеры, денежные мешки. Только мистер Астор, недавнорасставшийся с юной женой, стоял на особицу, как и Бестужев, глядя в темнуюгладь океана.

Капитан Смит, расхаживавший здесь же, время от времени,перегнувшись через перила, кричал в мегафон:

– Шлюпкам держаться неподалеку от судна! Неподалеку отсудна! Придется подобрать еще…

Он замолчал, с чертыханием швырнул мегафон себе под ноги исказал, обращаясь то ли к Бестужеву, то ли просто в никуда:

– Бесполезно, черт возьми, они отходят, все до одной…

Веселая мелодия новомодного регтайма в диком несоответствиис моментом разносилась над палубой – совсем неподалеку, у входа на параднуюлестницу, стояли музыканты, восемь человек в спасательных жилетах, они игралине менее двух часов. Корабль по-прежнему был залит ярким светом. И он ужеощутимо быстрее, чем прежде, погружался в черную воду…

Бестужев уже знал, что все кончено. Кавальканти оказалсяправ – шлюпок решительно недоставало. Их попросту больше не осталось – хотямножество пассажиров первого класса стояли на палубе, а те, из третьего, так иостались внизу, в своих помещениях. Бестужев услышал об этом краем уха…

Палубу под ногами явственно перекосило – нос погружался всеглубже, корма задиралась вверх. Только что объявившиеся на шлюпочной палубемеханики доложили капитану, что котельную вот-вот затопит. После чего группапассажиров направилась в курительный салон, громко заявляя, что намеренапровести оставшееся время с некоторой пользой – за карточным столом. Кто-топозвал и Бестужева, но он отказался.

Луизу он давным-давно посадил в одну из шлюпок – точнееговоря, форменным образом запихнул. За нее, по крайней мере, беспокоиться неприходилось. Он даже вернулся и выпустил Лоренса, кратко обрисовав томуположение дел.

Самому ему теперь некуда было спешить, а сделать все равноничего нельзя. Он ощущал под рубашкой жесткий гуттаперчевый пояс с чертежами ибрильянтами – но кому это теперь было нужно? Ротмистр Бестужев с присущей емухваткой выполнил задание, ну, по крайней мере, наполовину – однако вмешалисьсилы, которым никакие человеческие усилия противостоять не могли…

Забавно, страха не было. Он слишком часто сталкивался сосмертью, чтобы пугаться. Одна тоскливая безнадежность и мысли о том, что это неправильно,что так не должно быть, что он ничем не заслужил такого оборота дел – но,должно быть, Господу все-таки виднее… На полях Маньчжурии уцелел, в смертельноопасных танцах с террористами выжил, и вот теперь оказался в ситуации, когда отсобственных усилий ничегошеньки не зависит. Злая ирония судьбы, весьма…

Как он ни размышлял, оставался только один выход – прыгать вледяную воду и попытаться доплыть до одной из невидимых во мраке шлюпок. Но вотна это как раз у Бестужева и не хватало решимости, плавал он скверно, наспасательный жилет надежды как-то не было, слишком несерьезной представляласьэта штука, а шлюпки, как явствовало из слов капитана, удаляются все дальше оттонущего гиганта, движимые собственным интересом – говорят, когда судно тонет,возникает огромная воронка, в которую может затянуть и шлюпки, и пловцов…