Отбрасывание кодекса позволило Ли и Marvel смелее гнуть свою линию касательно других общественных проблем, а также попробовать свои силы в привлечении большего количества читателей старшешкольного возраста. Одним из методов проверки востребованности комиксов было введение небелокожих и этнически разнообразных супергероев. Marvel запустила серию Hero for Hire в июне 1972-го, в котором чернокожий супергерой боролся с преступностью в Гарлеме. Двумя годами позже Кейдж стал Силачом, успешно объединившись с белокожей легендой боевых искусств Железным Кулаком.

Продолжая свои изыскания, после появления Черной Пантеры, использованной в ряде изданий, Marvel опубликовала серию «Красный Волк» (1972–1973), в которой супергероем выступал коренной американец. Немного позже, когда в 1972 году свет увидело шоу Kung Fu с Дэвидом Кэррадайном, Marvel подхватила волну интереса к боевым искусствам (что подразумевало работу Брюса Ли и других людей, ставящих во главу угла в киносъемках искусство карате). Компания создала серию «Мастер Кун-Фу», в которой был представлен азиатский супергерой Шань-Чи, впервые появившийся в специальном издании Special Marvel Edition № 15 (декабрь 1973). В апреле 1974 года комикс уже назывался «Руки Шань-Чи: мастер кунг-фу», став длительным, популярным проектом. Со временем он стал появляться в пересекающихся историях с другими главными супергероями Marvel.

Ли всегда хранил в себе амбиции быть кем-то большим, чем «просто» писателем и редактором комиксов. Когда он был еще ребенком, мать осыпала его похвалами и каждый день шутила, что голливудские искатели талантов скоро заберут мальчика. Он разыгрывал сценарии художников и других писателей и наслаждался постоянной шумихой вокруг него, когда перебирался от кампуса к кампусу как огромная маркетинговая машина в единственном лице. Большинство этих усилий отзывалось ростом популярности и преданности фанатов. Иногда, однако, готовность Ли пользоваться случаем имела обратный эффект.

В начале декабря 1971 года в модной нью-йоркской газете Village Voice появилась необычная реклама, провозглашавшая: «Стэн Ли в Карнеги-холл!». За $3,50 заранее либо $4,50 на месте фанаты могли побывать на представлении, обещавшем быть «Вживую! Музыка! Магия! И миф!». В рекламе было мало деталей, но на картинке были втиснуты Тор, Халк и Человек-Паук, который (в характерном для Ли стиле) обещал «образовательный вечер катастрофической культуры с вашими друзьями из редакции»[237]. Позднее официальное название мероприятия было изменено на «Удивительный вечер со Стэном Ли».

Был ли тот вечер «удивительным» или нет, по большей части зависело от взглядов зрителя на Marvel и ее команду супергероев. Большинство взрослых, особенно тех, которые обозревали вечеринку для столичных газет, посчитали вечер каким угодно, но только не удивительным, уподобив его «корпоративному ревю»[238] и сравнив Стэна Ли с «работодателем на собственной рождественской вечеринке». Стэн выступал в роли хозяина мероприятия и его вожака, и этот термин уместен, поскольку вечер со временем превратился в хаотическое безумие. Были второсортные музыкальные сценки, туманные обсуждения рисунков в комиксах с Ромита и Бушема, а также появление новой звезды журналистики Тома Вулфа, который дополнил свой белый костюм-смокинг цилиндром Дядюшки Сэма. Другие странности включали, помимо прочего, самого высокого человека на свете, 268-сантиметрового Эдди Кармела, зачитывающего стихотворение о Халке, и Джеоффа Крозье, австралийского иллюзиониста, исполнявшего странные магические действия[239]. Сам Ли выделился прочтением поэмы «God Woke» со сцены со своей женой Джоаной и дочерью Джоан-Селией. Фанаты не знали, как реагировать на это шоу, и запускали бумажные самолетики в сторону сцены, дабы осмеять его и выразить разочарование.

Ли постоянно пытался подтвердить то, что компания Marvel не такая, как все. Он начал называть компанию «Домом идей». Название быстро запомнилось журналистам и стало отличительным знаком компании. Если что-то отрицательное и было в волне популярности комиксов Marvel, так это то, что Ли и его команда должны были балансировать между развлекательной составляющей, сохранять общественно-социальную установку и не забывать о выгоде. Стэн ценил в первую очередь удовольствие, которое люди получают, читая комиксы, но он также хотел, чтобы истории были полезны. Он рассказывал: «Надеюсь, у меня получается делать их одновременно веселыми и полезными… Это довольно сложно, но я делаю все возможное в рамках моего таланта»[240]. Ли хотел, чтобы обе стороны раскрывались сполна, чтобы комиксы читались не только ради развлечения, но и воспринимались всерьез.

В то же время Marvel должна была продавать комиксы, а это означало, что дети и подростки стали ценной аудиторией на рынке. В 1970 году Ли подсчитал, что 60 процентов читателей Marvel не достигли еще возраста 16 лет. Оставшееся количество взрослых тоже было гигантским по тем меркам, но писатель все же концентрировался на основной возрастной группе. «Мы все еще занимаемся бизнесом, – сказал он в интервью. – Мы не будем помещать в журналы то, что нам нравится, если это не будет продаваться… Я бы ничего не получил, если бы не писал для детей, потому что в таком случае я бы потерял работу, а компания была бы выкинута с рынка»[241].

По мере того как позиция Ли как голоса и лица компании «Marvel Комикс» укреплялась, он начал постепенно вытеснять Гудмена. Отношения между издателем и его звездным работником начали трещать по швам. С одной стороны, компания продвинулась так сильно из-за того, что Ли и его люди старались выпустить выпуски вовремя. Количество выходивших комиксов увеличилось, а это означало, что каждый должен постоянно работать. Так что, когда он был в офисе или же работал из дома, он постоянно производил контент. Томас вспоминает: «Мы со Стэном постоянно что-то редактировали, а писатели редактировали то, что они написали, и еще у нас было несколько редакторов-помощников, у которых пока не было особых полномочий… так все и было»[242]. Тем не менее эта хаотичная атмосфера способствовала тому, что всяческие противоречия быстро возникали и так же быстро исчезали. Ли нужен был крутой контент, а Гудмен пытался сохранить возможность контролировать рисовку обложки и другие не очень значительные детали, а это неминуемо затормаживало процесс.

«Стэн и Гудмен не были на одной волне к тому моменту, как подошел конец их взаимоотношений, – объяснял Томас, который был свидетелем начала конфликта. – Гудмен и его сын, Чип, все еще принимали много решений тогда. Чип за год или два до Стэна был официальным издателем, пока Мартин занимался больше бизнесом. Я не знаю, был ли тогда Гудмен в офисе, потому что я его видел очень редко. Его офис был на противоположном конце коридора»[243].