Сесили хлопнула себя по лбу и плотно сжала губы. Какое-то время она смотрела на воду блестящими от слез глазами.

— Локлан, как можно быть таким глупым? Я бредила, у меня был жар! Возможно, я много всего говорила! — Ее пробила крупная дрожь, она пошатнулась.

— Тебе нельзя стоять на холодном ветру, — сказал Локлан, вынимая ногу из стремени. — Садись-ка в седло передо мной.

С трудом подняв ногу, Сесили сунула ее в стремя.

Не спешиваясь, Локлан подхватил ее одной рукой, усадил перед собой и расправил юбки. Обхватив ее руками, он пришпорил коня, и они поскакали назад в аббатство.

— По-моему, нам нужно поговорить.

Пока Локлан заводил коня в стойло, Сесили ждала снаружи. Он вышел, и сердце у нее сжалось при виде его высокой, сильной фигуры, при виде его огненных волос. Одной рукой он небрежно смахнул со лба рыжие пряди.

Взял ее под руку, притянул к себе.

— Пойдем в парк, — предложил он. — Ты там не замерзнешь?

«Нет, потому что рядом со мной будешь ты».

— Нет, — произнесла она вслух. — Если ты укроешь меня своим плащом, я сразу согреюсь.

Он пытливо заглянул ей в глаза и нагнулся, чтобы затянуть завязки плаща у нее на шее. Когда его пальцы задели ей подбородок и она захлопала ресницами, ему показалось, что его грудь вот-вот разорвется от тоски.

Они вошли в сводчатую калитку в стене и очутились в закрытом со всех сторон парке. Солнце стояло еще высоко, оно прогрело воздух. На голых, искривленных ветвях яблони сидела малиновка, они слушали ее трели.

— Так в чем дело? — тихо спросил Локлан, пока они медленно, рука об руку, шагали по мощеным дорожкам. — Ты рисковала здоровьем, когда погналась за мной по холоду.

Сесили откашлялась.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я… вышла за Уильяма… — сказала она. Голос у нее беспомощно оборвался.

— Я не хочу.

— Что? — Она круто развернулась к нему, зашуршали юбки. — Что значит не хочешь? Ведь ты сам это предложил!

Он не мог отвести взгляда от ее раскрасневшегося лица.

— Потому что я не считал, что тебе стоит выходить за меня. Я тебя недостоин. — Он сжал ее пальцы.

— Почему?! — возмутилась она.

Солнце осветило его лицо, его суровые черты.

— Потому что мне не терпелось поскорее ускакать на север и отомстить за близких. — Он взял ее за подбородок. — Мое сердце загрубело, онемело, вытеснило все чувства. Я не хотел подвергать тебя такому испытанию. Наш брак был бы таким унылым, что погубил бы тебя.

— Что… — прошептала она. Голова у нее закружилась, сердце дрожало от неуверенности, как будто она набрела на корку болотной грязи и каждый шаг был чреват опасностью. Она прижалась к его пальцам, как к брошенному спасательному канату. — Я… не совсем понимаю, что ты такое говоришь.

— Сесили, ты оказалась права. Ты с самого начала была права. Ты спросила, почему я хочу вернуться в Шотландию, ведь там меня ничто не ждет, кроме ужасных воспоминаний.

Пока ты болела, у меня появилось много времени для раздумий. — Он приподнял ее подбородок. — Я не вернусь туда, Сесили. Благодаря тебе я понял, каким бессмысленным будет такой поступок. Мне и здесь есть ради чего жить.

Его звучный голос не сразу проник ей в голову, в которой царил хаос. В груди затеплилась надежда.

— Ты… не вернешься туда? — Ей хотелось, чтобы он повторил эти слова, хотелось убедиться наверняка.

Его голубые глаза сверкнули.

— Да, Сесили, совершенно верно. И я не хочу, чтобы ты выходила за Уильяма.

Она уткнулась лицом ему в ладонь и вздохнула.

— Знаю, Локлан. Но король сказал, что я обязана выйти замуж в уплату за мое преступление, так что, если я не выйду за Уильяма, то за кого же мне выходить?

— За меня, Сесили. Ты должна выйти за меня. — Он отступил на шаг, не выпуская ее рук. — Конечно, если ты сама того желаешь, — его звучные слова словно переливались в потоке воздуха. — Если ты не хочешь, я не стану тебя винить. Ведь я так плохо с тобой обращался.

— Локлан, ты не сделал ничего, чего не хотела я сама.

Сесили поднесла ладонь к его лицу, погладила по суровому подбородку. Подняла руку выше, зарылась пальцами в его волосы.

— Я не хотела выходить ни за кого другого.

Он рассмеялся, и напряжение между ними ослабло.

— Нет, ты вообще не хотела замуж! Но приговор короля лишил тебя права слова.

Она помолчала. Стоит ли рискнуть и признаться?

— Но, Локлан, как ты не понимаешь? Я полюбила тебя еще до того, как ты предложил на мне жениться.

— Пресвятые угодники, верно ли я расслышал?

— Да, Локлан, верно. Я люблю тебя!

Он обнял ее и, оторвав от земли, прижал к себе.

— Мой бог! Каким же я был болваном, глупым, невежественным дураком!

— Но я…

— Не смей мне возражать, Сесили. Я знаю, что натворил, и не горжусь собой! С самой нашей первой встречи, когда я увидел тебя в реке, я боролся со своими чувствами. Мне казалось, после того рокового дня, когда убили моих родных, а мне изменила смелость, я уже никого не смогу полюбить. Но ты доказала мне, что я ошибался.

— То есть…

— Да, Сесили, ты все поняла правильно. Я люблю тебя, моя милая, дорогая Сесили. Люблю всем сердцем, и больше никто тебя у меня не отнимет. — Локлан крепче прижал ее к себе, а затем опустил голову и накрыл ее губы поцелуем, который должен был запечатать их чувства навсегда.

Эпилог

В Оукфорде шел снег. Крупные снежинки пролетали мимо сводчатых открытых окон главного зала, похожие на белые птичьи перья; время от времени задувал ледяной ветер. Пламя факелов, развешанных на стенах, покачивалось и мерцало, отбрасывая тени на высокий потолок. Воздух заполняли приятные зимние ароматы. Ступени, ведущие к высокому помосту, были увиты гирляндами блестящих зеленых листьев. В очаге пылал огонь, согревая толпу людей в эту холодную зимнюю ночь. В углу зала стояли музыканты, разгоряченные от усилий и сидра, который они пили из бочки, играли веселые танцевальные мелодии. Столы отодвинули к стенам, посреди зала смеялись и танцевали пары. Они держались за руки и заплетали хороводы на каменном полу.

— Я и не думала, что когда-нибудь снова увижу это место. — Сесили повернулась к Локлану.

Сердце ее переполнялось любовью к высокому рыжеволосому мужчине, сидевшему с ней рядом. Ее свадебное платье, сшитое из роскошного шелка сливочного цвета, мерцало в пламени свечей. Сотни крошечных жемчужин украшали вырез у шеи,