— Так подумать никогда не вредно, ваше благородие. Только чему я ваших людей научить могу?

— Я Елизару Михайловичу в таких делах верю, — медленно, словно обдумывая каждое слово, ответил капитан. — Много лет вместе служим. Так что, если он сказал, что им есть чему у вас поучиться значит, так оно и есть. Или ваши умения — это секрет большой?

— Да нет там секретов, — грустно усмехнулся парень. — Но я ведь только на пластуна испытание успел сдать да на занесение в реестр. А вот то, что в семье от первого Серко шло, дед с отцом передать не успели. Так и остался недоучкой. Может, оттого и все беды мои.

— Не переживайте, Григорий. Не так и много бед на вас навалилось, да и те не все ваши. А теперь давайте вместе подумаем, что во вчерашней истории было неправильно.

— Меня вот что удивило, — помолчав, заговорил Гриша. — Первое, это когда она начала над казацкой службой смеяться. Я тогда решил, что это она с испугу так. А вот когда папаша ее начал мне деньги совать, задумался.

— И что именно вам не понравилось? — моментально подобрался капитан, что выразилось в жестком взгляде офицера, хотя внешне он даже не шелохнулся.

— Не ведут себя так купцы. Да, деньги они считать умеют, но ежели единственную кровиночку от насильников спасли, тут уж самый жадный купец расстарается. И столы накроет, и в пояс поклонится, не постесняется. А этот все норовил деньгами измерить да приговаривал, что, мол, готов купить все, чего душа пожелает. А сам даже присесть не предложил. Да и сам купец тот… Дочка русокосая, а у папаши борода лопатой масти перца с солью. Не похожи они. Совсем.

— Я все больше убеждаюсь, что вам, Гриша, в моем отделе самое место, — усмехнулся капитан.

— С чего это? — удивился парень.

— Да с вашей наблюдательностью только у нас и служить. На ходу все подмечаете.

— Так с детства тому учили, — развел парень руками.

— Прав Елизар Михайлович. Хорошо вас учили. И не только мелочи замечать, но и думать. А это в нашем деле весьма важно. На чем вы с той девицей расстались?

— Так спросила, увидимся ли, а я сказал, как бог даст. С тем и уехал.

— А что не стали свидание назначать?

— Дочери купца первой гильдии? Да ее папаша на меня всех собак спустит. Сразу решит, что я к богатству его подбираюсь. Зачем ему простой казак в женихах?

— Это если он ей и вправду папаша. А если нет? — вдруг лукаво улыбнулся капитан.

— Это что ж получается, они все это затеяли, чтобы до меня добраться? Прямо убить не получилось, решили заманить куда?

— И так может быть, — задумчиво протянул капитан. — Позвольте спросить, что дальше делать собираетесь?

— А чего тут собираться? Буду жить, как жил, — пожал Гриша плечами. — Если им надо, пусть сами меня ищут. А там как бог даст.

— А если я попрошу облегчить им работу?

— А зачем? Это я им нужен. Вот пусть и ищут. А девчонке я рассказал, что на тот пустырь постоянно езжу. Вот и посмотрим, что они сделают, — жестко усмехнулся Григорий. — Если они и вправду решили убрать меня, то там засаду устроят. А если для чего другого, то она сама приедет. Вот только тяжело мне с ней тягаться, — неожиданно признался юноша.

— Как это тяжело? — растерялся капитан, не ожидавший таких слов.

— Красивая она, аж зубы сводит, — признался парень, густо покраснев и поспешно пряча нос в чашку с чаем.

— Вот оно что, — понимающе кивнул капитан. — Осмелюсь спросить, вы, Григорий, с женщиной были уже? Только честно.

— Не-а, — покачал парень головой, покраснев еще сильнее.

— Да уж, силы как у быка, а в таком деле телок телком, — проворчал капитан, задумчиво вертя в пальцах чашку. — Не побоитесь помощь от моей службы принять?

— Это как? — спросил Гриша, настороженно уставившись на собеседника.

— На ночь из дома уйти сможете?

— Могу, конечно. Только Зою Степановну предупредить надо будет.

— А если не предупреждать?

— Так волноваться начнет. Может искать кинуться. Шуму будет…

— Тогда лучше, конечно, предупредить. Шум нам в этом деле совсем ни к чему, — поспешил согласиться капитан. — Тогда так. Завтра, ровно в полдень, снова зайдете в эту кофейню. Елизар Михайлович вас встретит и скажет, куда и когда приходить. Точнее, сделаем так. Он скажет, где вы встретитесь, и сам вас потом до места проводит. Да. Так будет лучше. Лишнего ничего с собой не берите и приходите пешком. Договорились?

— Добре, — чуть подумав, кивнул парень.

— Вот и славно. Доедайте пирожные, а мне уже пора, — улыбнулся капитан.

— Дозвольте вопрос, ваше благородие.

— Извольте.

— А чего это вы то на вы со мной, а то на ты говорите?

— Тьфу ты, господи. Я уж подумал… — рассмеялся капитан. — Это привычка такая, ко всем на вы обращаться. Бывает, очень в деле помогает. Особенно когда допрос подозреваемого ведешь. Но если вам не нравится, что я начинаю вам тыкать…

— Да бог с вами, ваше благородие. Невелика птица. Или думаете, я не понимаю, что годами для такого величания не вышел? Так что, если вам проще будет, можете мне сразу ты говорить.

— Благодарю. Не ожидал от тебя, — улыбнулся капитан. — Тогда и ты можешь звать меня Петр Ефимович.

— Благодарствую, Петр Ефимович. Тогда последний вопрос. Если они и вправду решат засаду на меня устроить, сколько рыл вам для допроса оставить надо?

— Ну, э-э, как получится, — растерянно протянул капитан. — Как говорится, чем больше, тем лучше.

— А если они не совсем целые будут?

— Это как? Кусками, что ли? — окончательно растерялся офицер.

— Нет. Ну, если я им там случайно руки-ноги поломаю или челюсть набок сверну. Ну, или если просто рана стреляная будет.

— Это сколько угодно. Главное, чтобы говорить могли, — сообразив, о чем идет речь, отмахнулся капитан.

— Говорить смогут. Это я обещаю, — решительно кивнул Гриша.

— Ты сейчас серьезно говорил? — помолчав, тихо спросил капитан.

— Я в деле шутить не умею.

— То есть ты готов вот так, один, залезть по уши в засаду, зная, что тебя там убивать будут, и спрашиваешь, сколько пленных мне нужно?

— Я ваше благородие, родовой казак и потомственный пластун. Так что кто кого убивать будет, это еще посмотреть надо, — отозвался Григорий с таким достоинством, что капитан невольно проникся его уверенностью.

— Ну, бог в помощь, — вздохнул он и, поднявшись, вышел.

Не спеша допив вторую кружку чая, Гриша оглянулся в поисках полового, и тот, возникнув непонятно откуда, вежливо склонившись к столу, спросил:

— Чего изволите, сударь?