— Добре, дядька Елизар. Попробую. Сам понимаешь, в этом деле насильно мил не будешь.

— Сам над душой у него стоять буду, — истово пообещал казак. — Надо будет, всю нагайку об него измочалю.

— Не то, дядька, — мотнул Гриша чубом. — Тут силой да напором нельзя. Он только еще сильнее упираться будет. Тут надо так сделать, чтобы он сам учиться захотел. Меня самого так учили, — добавил парень, грустно усмехнувшись. — Эх, знать бы тогда, что будет, сам бы отца теребил, чтобы учил.

— Спаси тебя Христос, казак, — склонил голову Елизар.

— Рано пока, дядька Елизар. Ну да время покажет. Может, и не хочет он той науке учиться. Не интересно. И так ведь бывает. А что там про вечер Петр Ефимович передать велел? — осторожно поинтересовался Гриша о самом главном для себя.

— В восемь вечера буду тебя ждать в начале Гороховой, перед вокзалом. Оттуда и пойдем, — лукаво усмехнулся Елизар. — Только много оружия с собой не бери. Не воевать идешь.

— Так я много и не ношу, — пожал Гриша плечами. — Кинжал да пистолет.

— Вот так и приходи, — одобрительно кивнул унтер.

Неожиданно в глубине зала раздался женский вскрик, грохот переворачиваемой мебели и отборная площадная ругань. Дружно обернувшись, казаки рассмотрели двух крепких молодых мужчин, ухвативших друг друга за грудки. Сидевшая с ними девушка, отбежав в сторону, с ужасом прижимала к губам сжатые до бледной кожи кулачки.

Обслуга кофейни суетилась вокруг драчунов, пытаясь их утихомирить, а стоявший за стойкой распорядитель уже накручивал ручку телефона, пытаясь дозвониться в полицию. Ругань сменилась яростным рычанием, и один из молодчиков от всей души приложил второго кулаком в ухо.

— Ну вот. Такое спокойное место было, — вздохнул Елизар, нехотя поднимаясь.

— Подсобить, дядька Елизар? — быстро спросил Гриша.

— Присмотри, чтоб в спину не кинулся никто, и ладно, — кивнул казак.

Быстрым шагом подойдя к драчунам, он перехватил руку мужчины, решившего добить противника, и, ловким толчком отбросив его в сторону, громко сказал:

— Успокойтесь, господа. Стыдно. Что вы, ровно мальчишки, кулаками машете.

— Пошел прочь с дороги, смерд, — раздалось в ответ, и отброшенный мужчина выхватил из кармана выкидной нож.

— А вот это вы зря, господин хороший, — зло усмехнулся Елизар, моментально подобравшись, словно хищный зверь.

— Убью, тварь, — выдохнул обезумевший от злости мужчина и ринулся в атаку.

Елизар стоял на месте до последнего, и когда нож, направленный ему в живот, уже начал движение, плавно сдвинулся в сторону, одновременно перехватывая вооруженную руку. Нападавшего развернуло, и жилистый кулак казака резко врезался ему под ребра с правой стороны. Мужчину снова отбросило, и только потом он почувствовал резкую боль в животе. Такой удар по печени отключал и более крупных людей.

Сложившись пополам, мужчина глухо застонал, но нож не выронил. Заметив это, Гриша одним тычком пальцев в нужную точку заставил его пальцы разжаться и пинком отбросил нож в сторону. Одобрительно кивнув, Елизар не спеша вернулся к их столику. Убедившись, что скандалить больше некому, Гриша последовал его примеру. Плеснув себе чаю, Елизар сделал глоток и, кивнув на учиненное побоище, тихо посоветовал:

— Сейчас тебе лучше уйти. Дальше я сам разберусь. Как говорится, береженого бог бережет.

Кивнув, Гриша полез в карман, но Елизар, заметив его жест, возмутился:

— Ты обидеть меня хочешь, казак? Я тебя звал, мне и платить. Да и деньги не мои, а казенные. Так что ступай с богом. Вечером увидимся.

Гриша выскочил из кофейни за две минут до того, как к ее дверям подкатила пролетка с полицией. Проводив князя домой, он сбегал к себе и, переодевшись в чистое, отправился к хозяйке дома. Услышав, что ночевать Гриша не собирается, Зоя лукаво ему подмигнула и, погрозив пальчиком, сказала:

— Шалить удумал? Учти, как вернешься, я с тебя полный рассказ потребую.

— О чем? — растерялся парень.

— А обо всем, что было. Расскажешь, кто она, какова из себя и что делала.

— Бог с вами, Зоя Степановна, нешто такое рассказывают?! — ахнул Гриша, заливаясь краской.

Не удержавшись, графиня звонко расхохоталась, и Гриша, сообразив, что его попросту разыграли, поспешил скрыться, покраснев, словно вареный рак. Бурча про себя про дворянские шуточки, он почти бегом добрался до вокзала и на углу Гороховой увидел знакомую фигуру. Пожав протянутую руку, он вздохнул и молча последовал за Елизаром. Через два квартала они подошли к небольшому, но очень уютному особняку, и дядька, не нажимая на пуговку звонка, решительно толкнул высокую резную дверь.

Проведя парня на второй этаж, он негромко постучал в очередную дверь и, услышав ответ, втолкнул парня в комнату, тихо посоветовав:

— Не бойся. Она всему научит.

Окончательно сбитый с толку парень словно сомнамбула шагнул в комнату и оказался в большом будуаре. Сидевшая на диване женщина с красивым, породистым лицом отложила в сторону книгу и, окинув парня долгим, внимательным взглядом синих, словно горное озеро, глаз, с ласковой улыбкой произнесла:

— Пожалуй, я должна Петра Ефимовича благодарить за такой подарок. Хорош. Высок, статен, да еще и не целован. И вправду царский подарок. Проходи, присядь. А то замер, словно статуя, — предложила она, похлопав ладонью по сиденью рядом с собой.

— Вечер добрый, — очнувшись, пробормотал Гриша, кое-как взяв себя в руки.

— Конечно добрый. Присядь. Тебя как зовут, красавчик?

— Григорий я, — неуклюже представился парень, осторожно опускаясь на указанное место.

— Не надо так волноваться, Гришенька. Это все не так страшно.

— Так я и не боюсь.

— Я и не говорила, что боишься. Но волнуешься сильно. Ты ведь из деревни?

— Станичник я, — решился поправить ее парень.

— Значит, что между самцом и самкой происходит, должен лучше меня знать. И поверь, у людей все точно так же. Просто люди умудрились придумать себе всякую ерунду, возводя эти отношения в ранг едва ли не божественного открытия. Ерунда это все. Просто делай, как я скажу, и очень скоро ты поймешь, что это просто очень приятно.

Голос женщины обволакивал и убаюкивал, одновременно заставляя кровь парня бурлить так, что в ушах гудело. Гриша и сам не понял, когда и с чего вдруг оказался на спине, прижимая к себе незнакомую красавицу и жарко целуясь с ней.

* * *

Такого утра у него еще не было, кое-как угомонившись на рассвете, он забылся сном, словно провалившись, но спустя три часа был разбужен самым приятным и незабываемым образом. Проворный язычок хозяйки дома скользил по его телу, заставляя вздрагивать и кусать губы, чтобы не застонать в голос. Когда все закончилось, он мутным взглядом посмотрел на искусницу и хриплым от возбуждения голосом спросил: