— Дай мне два скальпеля плюс ретракторы.

— Сколько ретракторов?

Взгляд Керта говорил: «Вот только паясничать не надо».

— Все. — Вновь вытер лоб, разложил полученные от Сэндиинструменты и добавил:

— Наблюдай через видоискатель, хорошо? Максимально наведи нарезкость. Постарайся, чтобы запись была самого высокого качества.

А потом Кертис произнес слова, которые навсегда остались впамяти Сэнди. Он понимал, что причина такой откровенности, столь несвойственнойлюдям, а тем более полицейским, только одна — сильнейший стресс Кертиса. «Нахер Джона Кью. — Вот что он тогда сказал. — Это наше, и ничье больше».

— Камера наведена, — сообщил Сэнди. — Запах, возможно, неочень, но освещение отменное. — В нижней части маленького экрана высвечивалосьвремя: 7.49.01 Р. До восьми вечера оставалось десять минут и пятьдесят девятьсекунд.

— Режу, — объявил Кертис и провел большим скальпелем посередине тела. Руки не дрожали. Если он и волновался, то до того, как сделалпервый разрез. Что-то хлопнуло, словно лопнул пузырь, и тут же капли густойчерной жидкости начали падать в корытце под подставкой.

— О Боже, — вырвалось у Сэнди. — Вот уж завоняло такзавоняло.

— Отвратительный запах, — сдавленным голосом согласился сним Тони.

Керт запах не комментировал. Он вскрыл живот и сделалстандартные разрезы в направлении «подмышек», формируя Y-образный разрез, какойделается при посмертном вскрытии человека. Пинцетом оттянул кожу от областигруди, открыв под костяной аркой губчатую темно-зеленую массу.

— Господи Иисусе, а где же легкие? — спросил Тони.

Сэнди слышал, как частое дыхание вырывалось из его груди.

— Эта зеленая масса, возможно, легкие, — ответил Керт.

— Больше похоже на…

— На мозг, да, я вижу, что похоже. Зеленый мозг. Давайтепоглядим.

Керт перевернул скальпель и тупым концом постучал по белойарке над покрытым бороздками зеленым органом.

— Если это мозг, тогда в данном случае эволюция использоваладля его защиты пояс верности вместо бронированной банковской ячейки. Дай мненожницы, Сэнди. Маленькие.

Сэнди передал ножницы поверх видеокамеры, вновь приник квидоискателю. Резкость максимальная, камера точно наведена на тело существа.

— Режу.., сейчас.

Керт подсунул нижнее лезвие ножниц под костяную арку иаккуратно разрезал ее, как веревку на посылке. Обе части костяной арки резкоразошлись в стороны и в этот момент поверхность зеленой губки в груди существапобелела и начала свистеть, как вырывающийся из носика кипящего чайника пар.Воздух наполнил сильный запах перечной мяты и клевера. К свисту присоединилосьбульканье. Такие звуки издает соломинка, блуждающая по дну уже практическипустого бокала молочного коктейля.

— Не следует ли нам выметаться отсюда? — спросил Тони.

— Слишком поздно. — Керт склонился к вскрытой груднойклетке, где губчатый орган потел каплями и ручейками зеленовато-белой жидкости.Увиденное не просто интересовало его, он не мог оторвать глаз. Глядя на него,Сэнди мог понять ученого, который сознательно заразил себя желтой лихорадкой,или Марию Кюри, которая заболела раком, экспериментируя с радиоактивнымивеществами. «Я создал истребителя миров», — пробормотал Роберт Оппенгеймерпосле первого удачного испытания атомной бомбы в пустыне Нью-Мексико, а потомначал работу над водородной бомбой, даже не сделав паузы, чтобы попить чайку.«Потому что неведомое захватывает, — подумал Сэнди. — Потому что любопытствовсе-таки не знает пределов».

— Что происходит? — спросил Тони. Но, судя по тому, чтоСэнди видел над розовой маской, сержант уже знал ответ.

— Разложение, — ответил Керт. — Картинка хорошая, Сэнди? Мояголова не мешает?

— Картинка отличная, — ответил Сэнди, подавляя подкатывающуютошноту. Поначалу мятно-клеверный запах даже показался ему освежающим, нотеперь отдавался в горле вкусом машинного масла. Да и капустная вонь вернулась.

Голова у Сэнди кружилась все сильнее, желудок грозилвзбунтоваться. — Я бы здесь не задерживался, а то, боюсь, мы просто задохнемся.

— Открой дверь в конце коридора, — посоветовал Кертис.

— Но ты же…

— Делай, что он говорит, — приказал Тони, и Сэндиподчинился. Когда вернулся к видеокамере. Тони спрашивал Керта, инициировал лиразложение разрез грудной клетки.

— Нет, — ответил Кертис. — Я думаю, начало положилоприкосновение к губчатому веществу острия нижнего лезвия ножниц. То, чтопоявляется из этого автомобиля, как-то не сочетается с нашим миром, не так ли?

Ни Тони, ни Сэнди не испытывали ни малейшего желанияоспор??ть этот вывод. Зеленая губка больше не напоминала ни мозг, ни легкие, нивообще что-то знакомое. Превратилась в разлагающееся месиво, заполнившеегрудную клетку.

Керт повернулся к Сэнди.

— Если этот зеленый орган — мозг, то что же в голове?Любопытствующие хотят знать. — Прежде чем Тони и Сэнди поняли, что онсобирается сделать, Керт взял маленький скальпель и ткнул острием в матовыйглаз существа.

Раздался хлопок. Глаз скукожился и целиком вытек из глазницыодной большой слезой. Тони в ужасе вскрикнул.

Как и Сэнди. Глаз на мгновение застыл на волосатом плече,потом упал в корытце. А мгновением позже начал свистеть и белеть.

— Хватит, — услышал Сэнди свой голос. — Это бессмысленно.Так мы ничего не узнаем, Кертис. Да и узнавать-то нечего.

Кертис, казалось, его не слышал.

— Срань господня, — шептал он. — Гребаная срань господня.

Из пустой глазницы полезло волокнистое розовое вещество. Ононапоминало сахарную вату, а может, теплоизоляцию, используемую на чердаках.Волокна выползали, теряли форму, белели, начинали разжижаться, как и зеленаягубка.

— Это дерьмо живое? — спросил Тони. Это дерьмо было живым дотого, как…

— Нет, это всего лишь декомпрессия, — ответил Керт. — Я вэтом уверен. Жизни в нем не больше, чем в креме для бритья, когда он выходит изтубы. Ты все записываешь на пленку, Сэнди?

— Да, конечно. Хотя уже и не знаю, есть ли в этом смысл.

— Хорошо. Давайте взглянем на нижнюю часть тела и на томзакончим.

В результате они потом на добрый месяц лишились нормальногосна. Сэнди, так тот, едва задремав, просыпался, как от толчка, тяжело дыша, незная, где находится, чувствуя, что кто-то сидит у него на груди и не даетнабрать полные легкие воздуха.