Теперь уже оторопела и я:

— Да ну? А я видела его с большой спортивной сумкой. А всумке лежал…

— Арбалет, — перебивая меня, закончила фразу Роза. — В сумкележал арбалет.

— Ничего не понимаю, — сказала я Тамарке.

— А что там? Что? — оживилась она.

— Да черт-те что, — ответила я ей и обратилась к Розе. —Роза, — возмутилась я, — у тебя не поехала крыша вместе с Пупсом?

— Почему ты спрашиваешь? — обиделась Роза.

— Да потому, что понять тебя не могу: то есть у Пупса сумка,то нет.

— В том-то и дело, что нет, а как ушел он, так сразупоявилась. А в сумке арбалет.

— Правильно, — подтвердила я. — В сумке арбалет, а тустрелу, которую ты жевала, Пупс уже выпустил в меня. Он все время ее ворует, нотеперь не украдет, теперь я отдала ее Тамарке. Ты же знаешь, как украсть унашей Тамарки. Кто попробует, своего лишится.

— Сразу надо было стрелу Тамарке отдать, — похвалила меняРоза. — Кстати, ты где околачиваешься?

— У Тамарки и околачиваюсь, — призналась я.

— А я с сумкой сижу у тебя. Срочно приезжай, — крикнула Розаи отключилась.

Я растерянно посмотрела на Тамарку, которая буквальновпилась в меня своим хищным взглядом.

— Так что там случилось? — сгорая от любопытства, спросилаона.

— Сама не поняла, но Роза сидит у меня, — ответила я. — Надоехать.

— Поезжай, — согласилась Тамарка. — Жаль, я не могу поехатьс тобой, но я тебе потом позвоню. Держи меня в курсе.

* * *

Зареванная Роза сидела одна в гостиной. У ног ее стояла тасамая сумка, которую я видела у Пупса и даже сама держала в руках.

— Только что звонил, ничтожество, — всхлипывая, сказалаРоза. — Я ему сообщила, что фиг он теперь стрелу украдет. Пусть попробуетукрасть у Тамарки.

— Правильно, пусть попробует, — согласилась я. — А реветь-тозачем?

Роза полезла в сумку.

— Это что? — спросила Роза, доставая из сумки арбалет ипотрясая им.

— Судя по всему, арбалет, — проявила эрудицию я. — Тот самыйарбалет, из которого часа полтора назад твой Пупс в меня стрелял.

— Я уже ничему не удивляюсь, — до обидного будничным тономсказала Роза. — Только и мечтаю довести Пупса до врача, но все же странно. Какже он стрелял в тебя? Он же стрелять не умеет.

— Еще как умеет, — похвастала я. — Совсем недавнопродемонстрировал свое искусство.

— Ты шутишь?

— Старой Девой клянусь!

Роза схватилась за голову:

— Боже! С кем я живу! Пупс! Чертов Пупс! На родную женупокушался! Нет у него ничего святого!

— Не делай преждевременных выводов, — посоветовала я. — Невсе так просто. Зачем ему покушаться на тебя таким сложным способом, когдагораздо проще задушить тебя в супружеской постели. Благо, для этого у него всевозможности есть, а теперь, когда вы в ссоре, есть и причины.

— И сразу всем станет ясно, что он убийца, хи-хи, — нервнохихикнула Роза.

Бедная, у нее уже, похоже, в голове тараканы завелись.

— Думаешь? — спросила я.

— Конечно. Умней из-за угла стрелу из арбалета пустить, апотом еще и в Тоську, и в Лариску с Маруськой, и в Юльку с тобой, и в Тамаркудо кучи, чтобы подозрение от себя отвести.

Роза снова нервно хихикнула, и еще у нее дернулся глаз.

Бедная.

Бедная!!!

— Думаешь, Пупс все это затеял лишь для того, чтобы убитьтебя? — ужаснулась я.

— Конечно, — заверила меня Роза. — И ненормальным прикинулсядля этого же.

— А ненормальным прикидываться ему зачем?

Вроде не выгодно ему привлекать к себе внимание.

— Прикинулся на тот случай, если все же разоблачат, тогдасразу будет доказывать, что он невменяем.

И, клянусь, у него это получится! — Роза с ненавистью пнуласумку с арбалетом.

В комнату вбежал Санька.

— Мама, баба Рая спрашивает: кормить тетю Розу или она такотчалит?

Роза — какая умница, все понимает — сквозь слезы улыбнуласьи сказала:

— Передай бабе Рае, что мне не до еды, я сейчас домой пойду.

Санька тут же стартовал на кухню, доставлять бабе Раерадостную весть. Думаю, она еще не настолько оклемалась, чтобы приниматьгостей.

— Черт, — укоряя себя, прошептала Роза, — с этим Пупсом дажешоколадку ребенку забыла купить.

— Обойдется без шоколадки, — смело решила за Саньку я и тутже вернулась к Пупсу. — Слушай, не могу поверить в то, что Пупс способензатеять убийство. Слишком не похоже на него. Тем более если ты утверждаешь, чтоон притворяется. Разве может притворяться твой Пупс?

— Конечно, притворяется, — заверила меня Роза. —Прикидывается дурачком. Сначала я тоже думала, что крыша у него подъезжает, асегодня проанализировала все и решила, что притворяется, но к врачу бы егоповела, будь у меня случай.

— А если притворяется, тогда я и вовсе поверить не могу.Пупс, наш Пупс. Он такой утонченный, песни абстрактные поет о любви шнурка ктуфельке… Нет, не мог такой стрелять из арбалета.

— Сама же говоришь, что стрелял.

Во мне шла жуткая борьба, я совсем запуталась, да так и нераспутываясь, сказала:

— Надо Пупса дома посадить и не выпускать, тогда всевыяснится.

Роза, она такая целомудренная, ну не могла я ей правдусказать — не перенесет она этого.

— Как я могу Пупса дома посадить? — удивилась Роза. — Развеон послушает меня?

В комнату опять вбежал Санька и сообщил:

— Баба Рая уже зовет.

— Зачем зовет? — спросила я и тут же от Саньки отключилась,бросив ему:

— Подожди, сынок. Пупс тебя, конечно же, не послушает, —обратилась я уже к Розе, — а друга вашего послушает, ну этого, как его, забыла,черт, ну проктолога.

— Баркасова? — подсказала Роза.

— Мама, а кто это — проктолог? — тут же пожелал знатьСанька.

— Я не знаю, — отмахнулась я, не желая посвящать сына вправду жизни.

— А кто знает? — спросил он.