Из прихожей донесся звонок.

— Жень, открой, — попросила я.

— Один момент. — Евгений пошел открывать входную дверь.

Роза продолжила повесть о Пупсе.

— Сумку он захотел! — с новой силой возмутилась она. — Ещекого-то, значит, собрался укокошить!

— Да он же не укокошил еще никого, — напомнила я. — Так,балуется.

— Добалуется, — пообещала Роза.

Баба Рая сидела-сидела, слушала-слушала, да в разговор ивстряла.

— А зря Женьке-то не дали сходить, — с большим осуждениемсказала она. — Ведь жа ж, хотел сходить парень, дак не дали.

— Баба Рая, хватит! — возмутилась я. — Угомонитесь. Такможно и здоровье подорвать.

— Дак я жа ж опохмелиться, — пояснила баба Рая.

— Вот так опохмеляются-опохмеляются, а потом алкоголикамистановятся, как мой Пупс, — многозначительно заметила Роза.

— Дак я жа ж пью редко, — удивилась баба Рая. — Вот и Сонькаскажеть.

— Редко, но метко, — засвидетельствовала я. — В пьянку бабаРая как нож в масло входит, а вот выходит очень тяжело.

В прихожей хлопнула входная дверь, и почти сразу же раздалсятелефонный звонок. Озадаченный Евгений заглянул в кухню и сказал:

— Сонь, возьми трубочку.

— Кто? — спросила я.

— Тамарка.

Я взяла трубку.

— Мама, стрела пропала! — закричала Тамарка.

— Как пропала стрела? — возмутилась я и Тамаркупередразнила:

— Что-то я тебе не доверяю, слишком часто воруют ее у тебя.

— Мама, не занудствуй. У меня горе, а ты радуешься. Этоскверно.

— Нечего было стрелу у меня отбирать. Ты хорошо искала?Помнишь, куда положила ее?

— Помню, в стол, — буркнула Тамарка.

— Вот там и смотри.

— Да сколько можно смотреть? И смысла нет, когда я точнознаю, кто взял стрелу.

— Кто? — спросила я и, затаив дыхание, приготовилась ксенсации.

Тамарка вздохнула и горестно сообщила:

— Пупс.

Я столько за последние дни удивлялась, что казалось бы, нувсе, закончилось мое удивление, нет его больше. И все же еще немного нашлось,даже не немного, потому что на этот раз я удивилась сильно.

— Опять этот вездесущий Пупс? — изумилась я. — Как он могвзять стрелу?

— Он после твоего ухода ко мне по одному вопросу зашел, —призналась Тамарка, — а когда вышел, то стрелы на столе не оказалось, но якинулась за ним уже поздно. Времени достаточно прошло.

— Как это — на столе не оказалось? — опешила я. — Стрела жев ящике стола была.

А Тамарка мне в ответ с явным чувством вины:

— Правильно, но когда ты ушла, я ее оттуда достала, ну,хотела получше рассмотреть, и в этот момент Пупс со своим вопросом пришел.Короче, я увлеклась и забыла про стрелу, а когда вспомнила — ее уж и нет.

— Как это «нет»? Даже слушать такое не желаю, — возмутиласья. — Какое самомнение. Отобрала у меня стрелу. Что говорила-то? — И я опятьпередразнила Тамарку:

— Так спрячу эту стрелу, что днем с огнем не найдут. Вотнашли, прямо на столе. Ты бы еще Пупсу в карман положила ее, растяпа. Ладно, уменя как раз сидит Роза…

Я прикрыла трубку рукой и шепотом спросила у Розы:

— Про арбалет можно Тамарке скажу?

— Говори, — махнула рукой Роза.

— Так вот, — продолжила я, — у меня сидит Роза, сумку уПупса с арбалетом нашла, я видела своими глазами. Пока я домой ехала, Пупс ейзвонил, а она ему разболтала, что стрела у тебя.

— Господи, языки у вас хуже помела! — рассердилась Тамарка.

— Не нервничай, — успокоила я. — Найдется стрела. СкажуРозе, чтобы она стрелу у Пупса поискала. Он уже, вижу, и не прячется, раз сумкудомой приволок.

— Домой приволок? Не может быть! — ужаснулась Тамарка.

— Главное, как обнаглел этот Пупс, — пожаловалась я. — Наменя покушаться шел и прямо на моих глазах арбалет испытал, а после покушенияспокойненько сумку отнес домой.

— Странное поведение, — согласилась Тамарка.

— Вот и я так считаю. Создается впечатление, что Пупс непросто дурит, но и старательно привлекает к этому наше внимание. Все сделал,чтобы мы изобличили его.

Роза дернула меня за рукав и прошептала:

— Закругляйтесь, да меня провожай, а то к Баркасову неуспею.

Я наспех попрощалась с Тамаркой и отправилась провожатьРозу.

В прихожей обнаружилось, что сумки нет.

— Да куда же она делась? — удивилась я и закричала:

— Жень! Жень, ты сумку не убирал?

Евгений вышел из Санькиной комнаты и спокойно сказал:

— Ее Пупс только что унес.

Это был шок.

Настоящий шок.

Пупс забрал свою сумку, а Евгений отдал ее.

Стыдно сказать, как долго и я и Роза хватали ртом воздух, нев силах Евгению объяснить, кто он есть после этого. Огромное желание зачастуюлишает простейшей возможности — кто был мужчиной, тот парадокс этот поймет. И уженщин частенько происходит такое, но в противоположной плоскости. Со мной иРозой произошло, поэтому, страстно желая с Евгением поговорить, мы очень долго— секунд десять — сделать этого не могли.

— Ты отдал Пупсу сумку?! — наконец завопила я. — Отдал Пупсусумку?!

— Как ты мог?! — тут же присоединилась ко мне Роза. — Как тымог?

Евгений выглядел озадаченно и напуганно — он уже понял, чтосделал что-то не то, но что именно не то и насколько тяжел проступок, осознатьеще не успел и очень старался сделать это поскорей, пока не полетели в неготяжелые предметы.

Бедный Евгений усиленно чесал в затылке, но объяснить ему,какой он шляпа, было некому. И я и Роза были заняты нашим общим горем.

— Ты отдал Пупсу сумку?! — кричала я. — Отдал Пупсу сумку?!

Меня заклинило — слишком велико было потрясение.

— Как ты мог?! — речитативом вторила мне Роза. — Как тымог?!

Ее заклинило тоже. Так продолжалось довольно долго.