Генерал сокрушенно покачал головой. Их манера изъясняться дуэтом успела ему порядком надоесть.

– И я устроюсь туда, – Головин не обращал на это никакого внимания, – чтобы втереться в доверие.

– А почему именно вы? – спросил Потапчук.

– Ну, мы так решили, – наперебой затараторили «молочные братья». – Просто, Вася, он… пофактурнее, что ли. Рожа у него доверия больше вызывает.

В кабине воцарилась минутная тишина.

– Ну как вам идея? – первым не выдержал Гусев, который во время разговора сохранял дипломатичное молчание.

– В целом… неплохо, – тихо проговорил генерал. – Неплохо. Единственное, что… Знаете, я бы рекомендовал вам на роль засланного казачка своего человека. Вместо этого господина (он указал на Головина). А то, сами понимаете… Работа эта опасная.

Его слова вызвали целую бурю эмоций. И чувства, которые захлестнули всех троих милиционеров, были вполне понятны. Конкуренция всегда существовала между силовыми ведомствами.

Здесь даже покорный обычно Гусев встал на защиту своих подчиненных:

– Так разве мы не можем опасную работу делать? – чуть повысил он голос. – Ведь мои орлы, они… они хоть под пули готовы идти.

К его удивлению, Потапчук не проявил решительно никакой настойчивости. И сразу согласился, чтобы на это задание отправился старлей Головин.

– Да пожалуйста, пожалуйста, – примирительным тоном сказал генерал. – Я ведь просто предложил. Для улучшения, что называется. А решать – это уж вам.

В ответ милиционеры промолчали. Но выражение их физиономий было более чем выразительным.

Глава 16

Приют находился на самой окраине Москвы. Головин потратил полтора часа, чтобы туда добраться.

Сначала он хотел было сесть в маршрутку, но потом передумал. Ведь ему следовало постепенно вживаться в роль. А роль ему досталась незавидная. Персонажи такого ранга на маршрутках не ездят. Они перемещаются только на автобусах, причем никогда не покупая талончики.

Но автобус здесь был редкостью, и, доехав до конечной метро, Головин мерз на остановке минут двадцать.

В это время в голову пришла крамольная мысль: а что если остановить любую тачку и, показав свою милицейскую «корочку», попросить подвезти? Наверное, согласятся. Даже без денег, потому что их Головин предусмотрительно с собой не захватил.

Но эта мысль также была отброшена. Назвался груздем – полезай в кузов.

Набитый автобус выбросил его возле каких-то гаражей. Именно здесь, если верить проржавевшей табличке, находился остановочный пункт общественного транспорта «Улица Гидравлическая».

– Ну и название, – подумал Головин. – И куда теперь идти?

Он вытащил кусок карты Москвы, распечатанной на служебном принтере. Но сориентироваться по ней в этих странных краях было нелегко.

В конце концов, он пошел наугад и вскоре очутился на широком шоссе – похоже, это было как раз Волоколамское. Идти вдоль обочины было непросто – ничего похожего на тротуары там не оказалось, и порой приходилось выползать на проезжую часть, по которой с явным превышением скорости то и дело проносились автомобили.

– Кажется, я иду правильно, – Головин снова сверился с картой. – Ну и места однако… Не знал даже, что в Москве есть такие.

Вскоре старлей вышел на пустырь, заросший бурьяном. Где-то вдалеке виднелся высокий забор и огромная вывеска «Посторонним вход запрещен».

«Может, это? – подумал Головин, закуривая. – Интересно, а где там вход?»

Он двинул напрямик по мокрой траве. Об этом старлею тут же пришлось пожалеть – его рваные кроссовки, которые были специально привезены с дачи ради такого случая, мигом набрали воды.

Но наконец он оказался у цели. На железных зеленых воротах красовалась надпись, оповещавшая, что второй приемник для животных находится именно здесь.

Головин недолго потоптался на месте, собираясь с мыслями. И только через минуту-другую решился позвонить.

Ему представлялось, будто собачники – это некие ужасные личности в шапках-ушанках и с огромными бородами. В целях конспирации Головин и сам решил три дня не бриться, чтобы выглядеть как можно более натурально.

Но ворота ему открыл обычный с виду мужичок средних лет в спецовке. И гладко выбритый.

– Добрый день, – сухо поприветствовал он гостя, окинув его взглядом с головы до ног. – Вы к кому?

– Я… вы знаете, объявление вот прочитал насчет работы, – замялся опер. – У вас вроде место сторожа есть. Так устроиться хочу.

– Какое объявление? – не понял собачник. – Да не нужен нам сторож.

– Как не нужен? – чуть не расплакался Головин. – А вот же в газетах пишут…

Для пущей убедительности он вытащил газету «Ищу работу», где действительно размещалось такое объявление.

– А, это контора наша центральная давала, – улыбнулся мужичок. – Это они на работу принимают.

– Так я только оттуда, – соврал Головин. – Уже и документы носил.

– И что они сказали? – безо всякого интереса спросил собачник.

– Да нормально все, – хмыкнул опер. – Только это… я сам решил сначала место посмотреть. Надо ж знать, куда устраиваешься. Коллектив там, и все такое…

– Ну, коллектив у нас хороший, – голос стража чуть смягчился. – Ладно, начальник, заходи.

Следует отметить, что их разговор проходил при полузакрытых воротах, через небольшую щелочку. Но вот хозяин, наконец, смилостивился. И пропустил чужака.

«Думаю, ты об этом пожалеешь!» – самонадеянно подумал старлей, радуясь своим первым успехам.

Попав на территорию собачника, Головин тут же закрыл нос рукой. Запах был просто невообразимый. Еще бы, столько живности… Собакам приходилось гадить под себя, прямо в вольерах.

Клетки, как успел заметить старлей, находились справа от входа. Оттуда доносились какие-то жутковатые звуки – визг на десятки голосов сразу. Головин замер в нерешительности.

– Эй, приятель, ты сюда иди, – подтолкнул его мужичок, плотно закрыв ворота. – Давай, за мной.

По натоптанной тропинке они пошли налево вдоль забора. Там стоял фургончик, от которого тянулся электрический провод.

Провожатый толкнул дверь, и они оказались внутри. Обстановка поразила Головина своей скудностью: небольшой топчан с рваными одеялами, стол, два стула, еще пару деревянных ящиков, которые тоже служили для сиденья, обогреватель, электроплитка… И с десяток бутылок из-под водки в углу.

– Вот здесь мы и живем, – весело сказал мужик. – Прошу к нашему шалашу. Дырик, смотри, вот