— По-моему, он лег спать, — выразил надеждуМартынов, указав подбородком на потухшие окна Луканова.

— Я бы на его месте упала прямо возлевыключателя, — заметила Женя. — Обить столько порогов!

— Перецеловать стольких женщин! — подхватилМартынов.

— Как раз это только заряжало его дополнительнойэнергией.

— Вы так думаете? — переспросил Мартынов тем самымтоном, который должен был ясно дать понять собеседнице, что ее считаютнекомпетентной. — Каждая женщина требует уймы сил! Ухаживать за ними —тяжелый труд.

— Что вы говорите? — не поверила Женя.

— Уж кому и знать, как не мне! — Мартынов полагал,что Женя не будет отрицать того, что и у него самого внешность далеко неординарная и опять же обаяние… Его сестры вряд ли врут насчет этого самогообаяния. Иначе чем еще и объяснить тот ажиотаж, который вокруг него создавалапрекрасная половина человечества? У Венькиной подружки просто не было случаяувидеть его в деле.

«Надеюсь, я себя ничем не выдала? — обеспокоенноподумала Женя, которая, была бы ее воля, глаз не сводила бы с Мартынова, так оней нравился. — Надо дать ему понять, что меня он ни чуточки неинтересует».

— Да, у вас хороший рост, — сказала она. —Действительно, есть чем гордиться.

— При чем здесь рост? — не понял Мартынов.

— А что еще? — спросила наглая Женя. — Вашострый ум? Да вы наверняка последнюю серьезную книжку прочли в четвертомклассе.

Получивший два образования Мартынов никак не мог понять, чемспровоцировал такое пренебрежительное к себе отношение какой-то тампотенциальной секретарши. Она, выходит, не т??лько не любит мужчин, но ипрезирает их? Всех? Изначально?

— Кажется, сейчас вместо вас говорили гормоны, —довольно злобно ответил он. — Вот мы и приехали. Стойте тут, в подъезд явойду первым. А то вдруг там кто-нибудь притаился? Треснет вас по башке, а япотом отвечай.

Когда он довольно бесцеремонно отодвинул ее в сторону ивошел в подъезд Вениного дома, Женя твердо решила потратить все свои деньги наодежду, приличествующую девушке. Если поторговаться на рынке, можно приглядетьсебе даже какую-нибудь симпатичную бижутерию. «Первым делом расстанусь с этимиботинками», — решила она и, повинуясь знаку Мартынова, вошла в подъезд.

— С чего вы взяли, что я не читаю книг? — внезапноспросил тот, рассматривая ее из-под насупленных бровей.

— Ну, мне показалось, что вы больше любите слушатьмузыку, — пожала плечами Женя. — Кто у вас там любимый исполнитель?Децл?

— Музыку я действительно слушать люблю. Но книги идутвне конкуренции.

Ему почему-то хотелось доказать этой пигалице, что он нелыком шит. Кажется, она вообще о нем не слишком высокого мнения. Какованаглость!

За ужином, состоящим из бутербродов с сыром, он принялсяразглагольствовать о литературе, мировой философии и истории. Сначала с цельювыпендриться. Но потом благодаря Жениному неподдельному интересу так увлекся,что о своей главной цели напрочь забыл. Женя была потрясена, и это подогревалоего еще сильнее. Они говорили, говорили и говорили. Шли часы, уже защебеталиптички, а они все никак не могли остановиться.

— Послушайте, вы не выспитесь, — наконец робкосказала Женя, поднимаясь. — А ведь вам завтра снова сидеть за рулем.

— Почему мы до сих пор на «вы»? — весело спросилМартынов, поднимаясь вслед за ней. — Перейдем на «ты»?

— Перейдем, — охотно согласилась Женя.

— Хорошая была ночь! Теперь я понимаю Веньку. Он сказал— ты классный парень.

Наполненная эмоциями Женя почувствовала, что воздушный шарикее настроения лопнул. Классный парень! Интересно, если бы перед ним сиделадлинноногая блондинка, сказал бы он и ей то же самое?

Она повалилась на кровать, но заснуть не могла, потому чтобыла перевозбуждена. Мартынов трепался с ней обо всем на свете! Временами онтак смотрел на нее, что сердце Жени ухало куда-то вниз. Она, конечно, показаласебя с лучшей стороны, заинтересовала его. Но разве сможет он хоть насекундочку забыть о том, как она выглядит?

Часа на полтора ей удалось задремать, после чего Мартынов,который, надо сказать, спал так убитый и еще задорно храпел при этом, бодрымголосом сообщил, что пора подниматься.

— Может, наш кроссвордист сегодня поспитподольше? — спросила она, не желая покидать теплую постель.

— Может, поспит, а может, нет. — Мартыновбесцеремонно стащил с нее одеяло.

«Чего никогда не сделал бы, — подумала Женя, —интересуй я его как женщина». От недосыпа на нее напала Жалость к себе иненависть к обстоятельствам, сделавшим ее именно такой, и никакой другой.Ненависть эта сегодня прицельно была направлена на ботинки. Женя то и делоопускала глаза и разглядывала их, понимая, до чего они отвратительны.

— Нет! Не может быть! — простонал Мартынов, когдаЛуканов, выскочивший из дома свежий как огурчик, сделал первую остановку возлепарикмахерской и принялся обласкивать одну из мастериц. — Это простоневероятно! Это ненормально, в конце концов!

— Думаю, ездить за ним бессмысленно, —откликнулась Женя. — Кроме адресов новых пассий, нам ничего не светит.

— Давай позвоним Веньке и посоветуемся, —предложил Мартынов. — Возможно, нам действительно стоит подключить этувашу.., как ее?

— Скобкину, — подсказала Женя.

— Вот-вот.

— У меня есть телефонная карточка, — сообщилаЖеня, когда они остановились возле автомата.

— А у меня есть мобильный.

— Нет, я лучше позвоню из автомата. Надо же ееиспользовать, а то пропадут такие деньги!

Мартынов недоуменно пошевелил бровями. Такие деньги? Сорокпять рублей?

— Ну ладно, — согласился он. — Как скажешь.После вчерашних ночных откровений он явно чувствовал к Жене большоерасположение и вел себя с ней гораздо свободнее. Как со своим парнем.

— Слушай, может, ты позвонишь? — спросила Женя,наморщив нос. — Там у него такая противная тетка отвечает…

Гена хмыкнул и набрал номер.

— Добрый день! — радостно крикнул он в трубку,когда на том конце ответили. — Лаптева попросите, пожалуйста!

— Нет вашего Лаптева! — раздраженно ответилатетка. — Не пришел.

— Как это так? — поразился Мартынов. — Он ещевчера на работу отправился.

— Вчера был. Потом у нас свет отключили, аварияслучилась в районе. Всех распустили. Ну, и он куда-то смылся. А утром непришел.

Мартынов тут же напрягся.

— Веньки на работе нет, — встревоженно сообщил онЖене, выскочив из будки. Его зеленые глаза стали темными, словно прошлогодняяхвоя.