class="p1">Дима извиняется за секс, который я хотела так сильно, что еле стояла на ногах? У нас обоих тогда произошло помешательство рассудка.

Мы снова молчим, разглядывая друг друга. Дима вроде бы такой же, как семь лет назад, но в то же время совсем другой. Стал жестче, грубее, мужественнее. Я помню его не таким. Я помню его нежным, любящим и ласковым. Хотя задатки дерзости и жесткости в Соболеве были уже тогда.

Как же тяжело и сложно… А самое главное — я снова стою перед выбором, от которого зависит вся дальнейшая жизнь. И теперь уже не только моя, но и сына.

Опять в уши врезается громкий смех из парка. Он отбрасывает меня на семь лет назад, заставляет шкурой почувствовать всю неправильность того выбора.

— Что было бы с нами, если бы я в тот день согласилась выйти за тебя замуж? — вопрос вырывается против моей воли.

Дима задумчиво молчит, не сводя с меня взора.

— Думаю, нам было бы очень тяжело, — отвечает через долгую паузу. — Мы бы столкнулись с кучей проблем, нехваткой денег, лишениями. Я к этому привык с детства, а вот ты нет. Я бы работал на двух или даже на трёх работах, чтобы снимать квартиру, обеспечивать твоё обучение, содержать маленького ребенка. Урывками между работой старался бы учиться. Нам было бы очень сложно. Возможно, ты бы стала говорить о разводе и о желании вернуться к родителям. Но, знаешь, я думаю, мы бы в итоге справились. У нас была бы наша любовь и наш сын. Проблемы бы рано или поздно закончились, а наша семья бы осталась. По крайней мере мне хочется в это верить.

От такого ответа у меня ком в горле образовывается. Дима настолько честно описал нашу возможную жизнь, что даже нечего добавить. Да, именно такой бы она и была: без прикрас, без розовых очков и единорогов, к которым я привыкла. Смогла бы я справиться с теми испытаниями, что нас ждали? Не знаю… И уже никогда не узнаю. А сейчас я стою перед новым выбором., от которого зависит дальнейшее будущее.

Глаза начинает щипать, я отвожу взор от Димы к крыше салона авто. Сжимаю дрожащие пальцы в кулаки, чувствуя, как вспотели ладони.

Как же это трудно…

— Знаешь… — произношу с дрожью и испуганно замолкаю. Но уже через секунду заставляю себя продолжить: — Владик… он к компьютерам очень тянется. Это ему от тебя досталось, — нервно улыбаюсь, продолжая глядеть в бежевую обивку. — Может, ты бы мог с ним компьютерами заниматься? Ну, как репетитор. Учить его там чему-нибудь… Не знаю, чему, тебе виднее. И так бы вы с ним стали общаться? А потом… — глубоко вдыхаю. — А потом видно будет, как сказать ему правду.

Замолкаю и испуганно зажмуриваюсь. Сердце больно о рёбра колотится. Так громко, что, наверное, Дима тоже его слышит. Тёплая ладонь накрывает мой холодный дрожащий кулак. Дергаюсь и распахиваю глаза, в ужасе поворачивая к Диме лицо.

— Спасибо, Соня, — шепчет.

Глава 40.

Сегодня день важных решений и тяжелых разговоров.

Дима отвозит меня обратно домой, и мы договариваемся, что я сама с ним свяжусь, когда будет удобный момент для его встречи с Владиком в качестве «репетитора». Соболеву явно не очень нравится, что нужно ждать для такой встречи некоего «удобного» момента, и он даёт понять, чтобы я не затягивала слишком долго.

Но прежде, чем Дима начнет общаться с нашим сыном, мне предстоит решить еще несколько важных дел. Встречи Димы и Влада должны где-то проходить, и это точно не может быть квартира Игоря.

Я больше не хочу думать, правильно ли я поступаю, не хочу сомневаться в своем решении. Я правда намеревалась сохранить свою семью и уехать с мужем в Израиль, пока не наступила точка невозврата: моя измена. Можно, конечно, молчать о ней дальше, скрывать от Игоря эту гнусную правду, но я только сама себя уважать перестану.

В пять часов иду за сыном в садик, потом готовлю ужин к возвращению Игоря. Делаю все, будто робот. Запрещаю себе сомневаться в принятом решении. Запрещаю себе передумывать.

Но когда хлопает входная дверь, и Влад с криком «Папа пришел!» несётся в прихожую, я дергаюсь, будто кипятком ошпарили. И вот моя непоколебимость стирается в пыль. Страхи окутывают с головой, затапливают, засасывают.

Не сомневайся, повторяю сама себе.

— Привет, — Игорь проходит на кухню.

— Привет, — выдавливаю из себя улыбку.

Приобнимает меня за плечи и целует в макушку. В голове вдруг проскальзывает, что это в последний раз. В последний раз мы вот так встречаемся на кухне, где я готовлю ужин, а Игорь раскладывает в холодильник продукты из пакета. Сердце ноет тупой болью, душа терзается. Но нельзя отступать.

Не сомневайся.

Мы ужинаем за непринуждённой беседой, слушая рассказы Влада о садике. Ему осталось туда ходить считанные дни. Совсем скоро у сына выпускной, чему он безмерно рад.

Потом Влад уходит играть в детскую, а Игорь ложится на диван в гостиной с медицинским журналом, в свежем выпуске которого была опубликована его научная статья. Я остаюсь на кухне убирать посуду. Делаю это нарочито медленно, оттягивая неизбежный разговор.

Но вот час Х наступает. Отбросив страхи и сомнения иду к Игорю.

— Можем поговорить? — тихо спрашиваю, проходя в комнату и закрывая за собой дверь. Из детской громко работает телевизор с мультиками, шумит железная дорога. Ребенок не может нас слышать.

— Да, конечно, — Игорь откладывает журнал в сторону и садится.

Я прохожу к креслу, цепляясь взглядом за нашу совместную фотографию в рамке на мебельной стенке. Мы с Игорем стоим в обнимку на набережной в Италии. В тот отпуск три года назад я почувствовала себя счастливой впервые с того момента, как узнала, что Соболев «умер». Именно тогда я «отпустила» Диму и приняла свою жизнь с Игорем.

Мне даже казалось, что в какой-то мере я полюбила мужа. Конечно, не такой любовью, какой я любила Диму, когда коленки подкашивались и сердце выпрыгивало из груди от одного взгляда на Соболева. Игоря я полюбила тихой, спокойной любовью, когда знаешь, что рядом есть надежное плечо и уверенность в завтрашнем дне.

— Что-то произошло? — муж сканирует меня внимательным взором.

Я натянута, как струна. Заготовленные слова мигом вылетают из головы, но я силой заставляю их вернуться обратно.

Не сомневайся.

— И да,