class="p1">Теперь, когда я знаю, что мой сын в безопасности, могу выдохнуть. А мне остается только пройти новый путь, на котором я оказалась.

Я с интересом обращаю внимание на дом.

Изысканная подъездная дорожка, украшенная живыми изгородями и красиво подстриженными кустами, ведет к громадному особняку. По стенам дома ползут побеги с бледно-розовыми розами, а в садике у дома цветов, кажется, еще больше. Среди зелени – покрытая патиной статуя, фигура мальчика, играющего на флейте. Отложения кальция на его теле наводят на мысль, что раньше это был фонтан, но теперь он не работает.

Над входом в здание скалится каменная львиная голова. Боковую стену украшает огромное круглое витражное окно. Есть, конечно, и другие окна, тоже громадные.

Я никогда прежде не встречала таких величественных домов.

– Показать тебе, что там внутри? – спрашивает Смерть.

Только сейчас я понимаю, что пока я изучала дом, он изучал меня – этими своими невероятными очами, которые видят даже то, что скрыто.

– Мы будем жить здесь? – спрашиваю я, просто чтобы знать наверняка.

– Тебе здесь не нравится?

Да это самое восхитительное место, какое я только видела!

Я поймана, как муха, в сеть его пристального взгляда. Даже не представляю, что бы он сделал, скажи я: да, мне не нравится. Может, все равно потащил бы меня в дом, мужлан.

Но мне здесь нравится. Да и во всем происходящем нет ничего особо неприятного, кроме того факта, что я вынуждена была расстаться с Беном и не представляю, когда теперь с ним увижусь. Не считая этого, я даже немного испугана тем, насколько комфортно себя чувствую в ситуации, когда меня тащит неведомо куда древнее божество смерти, планомерно уничтожающее наш мир, а теперь пожелавшее пожить со мной.

– Мы реально собираемся все повторить? – Я пытаюсь сбросить с себя странное беспокойство и смущение.

– Ты предпочла бы, чтобы я без конца странствовал, вынуждая и тебя ездить без остановки, не имея пристанища? – интересуется он. – Потому что я точно предпочел бы это.

– Тогда почему же ты так не сделал?

Лицо всадника становится торжественным – и, кажется, немного озорным.

– Хочу увидеть выражение твоего лица, когда ты счастлива. Не знаю почему, но мне этого хочется. Я видел тебя злой и полной ненависти, разочарованной и печальной, очень печальной, Лазария. Я хочу видеть, что2 разожжет огонь в твоей душе и осветит тебя изнутри.

Мне приходится от него отвернуться. Я выплеснула на него столько обвинений, что сейчас трудно наблюдать, как в нем пробуждается человечность, особенно когда его доброта направлена на меня.

Я отодвигаюсь от всадника, стараясь хоть немного увеличить расстояние между нами. Этак его нежности разрушат мои стены раньше, чем я буду готова с ними распрощаться.

Направившись по дорожке к массивной парадной двери, я слышу, что Смерть идет следом, и ощущаю на спине взгляд его древних глаз. Но ему, кажется, просто доставляет удовольствие наблюдать за мной. Только взявшись за дверную ручку, я впервые задаюсь вопросом о хозяевах дома.

И мне сразу перестает нравиться идея.

Ручка двери опускается, но повернула ее не я. Она выскальзывает из моей руки, и дверь плавно отворяется.

Сначала я не могу понять, что2 вижу. То есть я замечаю поблескивающие белоснежные кости, соединенные вместе не иначе как магией, – двести с лишним костей, вопреки законам земного притяжения. Еще несколько секунд уходят на то, чтобы осознать, что передо мной скелет. Движущийся скелет.

Взвизгнув, я, не соображая что делаю, лягаю эту штуковину, каким-то внутренним чувством желая отправить кости в землю, где им место.

Скелет падает, но не рассыпавшись на куски, а как упал бы человек. Только когда он ударяется об пол, несколько косточек отлетают.

Смерть за моей спиной огорченно цокает языком.

– Это было так уж необходимо? – Он подходит и становится рядом со мной.

Я поворачиваюсь к нему, но не сразу обретаю дар речи и только открываю рот, как рыба на берегу.

– А заставлять мертвеца открывать дверь – это было необходимо? – выдавливаю я наконец.

– Это была женщина, – кротко и рассудительно поправляет меня Танатос.

И тут меня начинает трясти, потому что я понимаю: вот оно. Все, от чего я бежала, теперь передо мной.

Я буду жить с парнем, оживляющим скелеты, помимо других умений.

И не просто жить с ним, Лазария, а еще и спать с ним.

Мое сердце устраивает чехарду, и я краснею от одной мысли об этом.

Секс с самим воплощением смерти.

Я оглядываюсь на Танатоса… и это ошибка. Он прекрасен, его красоту невозможно забыть, но, офигеть, как подумаю, что мне предстоит выжать этого типа, как виноградину… Рехнуться можно. У меня есть все основания рехнуться, но я до сих пор в своем уме, а в чем-то мыслю даже более здраво.

Я вхожу в дом и отступаю чуть в сторону.

– Ну-ну. – Танатос тут же сокращает пространство между нами. Его рука опускается на мое бедро, и от этого прикосновения меня ощутимо потряхивает.

– Ты что делаешь? – Я опускаю глаза на его руку. Не то чтобы он раньше ко мне не притрагивался, но сейчас я думаю о сексе и его руки воспринимаю совершенно иначе – прикосновение приятно и даже… желанно.

А эта самая рука между тем движется к одному из моих ножей.

– Удаляю твои коготки, – спокойно отвечает Танатос, вытягивая нож и отбрасывая его в сторону.

Скрипнув зубами, я вижу, как скелет со скрежетом поднимается и тянется за моим оружием. Подняв нож, скелет скрывается в доме.

– Ты пришла ко мне по своей воле, – напоминает Танатос.

С этим не поспоришь, хотя и очень хочется.

– Где владельцы дома? – Я осматриваю светлый мраморный пол и сводчатые потолки.

– Недавно умерли.

Я бледнею.

Смерть наклоняется так низко, что я вижу странные серебристые пятнышки в его глазах. У него неестественная, нечеловеческая радужная оболочка.

– Не смотри на меня так испуганно, – сердито говорит он. – Ты видела, как я обрываю жизни целых городов. Это мелочь.

– Только ты никогда не требовал, чтобы я ела их еду или спала в их кроватях, – огрызаюсь я.

– Да, такого не было, – соглашается всадник. – И все же в прошлом году ты брала вещи мертвых, не так ли? – Его голос звучит мягко. – Ты обчищала их карманы, таскала их продукты и – да-да – спала в их кроватях.

– Это совсем другое, – пытаюсь я обороняться, но ему удалось меня задеть. Я набираю в грудь воздуха. – Где их тела?

– О них позаботились.

Я хмурюсь.

– Они не явятся сюда, как… – Я киваю в ту сторону, куда удалился