Попятившись, они выбрались из зарослей и встали. Рядом росло старое покореженное дерево, густо опутанное тонкими усиками, словно сетью. И Павел удивленно покачал головой.

– Гляди-ка, это же перелунь-трава!

– Где?

Соболев достал нож и осторожно приблизился к дереву.

– Кажется, мы выполнили задание Михея, – усмехнулся он. – Посох наш. Вот повезло-то.

Он осторожно поддел раковину. Вставил лезвие в тонкую щель между створками и нажал. Но усыпанная мелкими острыми шипами раковина не поддавалась.

– И что с ней делать?

– Плюнь на нее, – отмахнулся Логан. – У нас другая проблема. Я никогда не слышал, чтобы в наших краях появлялись некроманты. О них вообще стараются не говорить, а если и говорят, то шепотом.

– Почему?

– Потому что с ними связывать опасно. Если сильно повезет и удастся убить такого, то перед смертью он проклятие нашлет, от которого сам за ним отправишься.

Павел спрятал нож и отошел от перелунь-травы. Он понимал, что поступил глупо, ввязался в такое дело, о котором не имел ни малейшего понятия. Если князь говорил правду, и Михей отказался помочь ему, то ученику подавно тут делать нечего. Но отступать поздно. Соболев покосился на старое дерево с заветной травкой. На кончиках игл перелунь-травы появились крохотные огоньки, словно капельки росы, сверкающие в темноте.

– Красота, – сказал Логан. – Может, еще вернемся сюда. Теперь-то знаем, где найти травку. Идем к князю, он, наверное, заждался.

Костер князя они заметили издалека. Опешив от такой беспечности, они постояли в темноте, прислушались. Волк, обследовавший окрестности, сообщил, что все тихо.

Николас грелся у костра, у его ног лежала котомка, и он часто притрагивался к ней, словно боялся, что пропадет ее содержимое.

– Не нужно было зажигать костер, – сказал Павел, появляясь в свете огня. Их появление встретили спокойно, словно рядом не было ни башни некроманта, ни мертвяков.

Логан удивленно хмыкнул и снова отступил во мрак, поморгал, чтобы глаза привыкли к темноте. Он не хотел, чтобы неожиданно из темноты вышли мертвяки и застали их врасплох. И решил подежурить, не полагаясь на воинов князя.

– Волчонок, иди сюда, – позвал князь. – Присядь рядом. Хочу тебе кое-что показать.

Павел оглянулся на лес, прислушался, но все было тихо. Он сел на расстеленный плащ рядом с князем и удивленно посмотрел на него. С чего бы такая забота?

– Есть у меня одна вещь, Волчонок. Тебе понравится, вот увидишь. Дай-ка руку.

Николас посмотрел на ладонь Павла.

– Кстати, помнишь, когда ты жил в замке, к тебе приходила девушка, и ты провел с ней ночь?

Павел не успел заметить, когда в руке князя появился дротик. Острый конец впился в раскрытую ладонь, словно жало осы. Павел вскрикнул и хотел отдернуть руку, но тело неожиданно отказалось слушаться. Он безвольно упал на плащ, заботливо расстеленный князем. В лесу где-то во мраке заскулил волк, на миг Павел почувствовал боль своего зверя, отчего-то он не мог встать и с трудом тащился по земле, уходя прочь.

Вялые прежде воины вдруг преобразились. В глазах вспыхнули азарт и сумасшедшая радость.

Соболев увидел, как Николас вынул из котомки кандалы, покрутил в руках.

– Гляди-ка, а некромант не врал, – сказал он. – Действует, значит, яд. На дротике было одно опасное снадобье, Волчонок. Оно лишает магических сил, а через сутки убивает. Если, конечно, не принять противоядия.

Николас не спеша надел металлическое кольцо на шею ведуна. Вспыхнуло. И кольцо оказалось запаянным, словно поработал кузнец.

От кольца на шее тянулась толстая цепь к ручным кандалам. Цепь оказалась короткой. Руки Павлу подняли к самой шее и застегнули в металлические кольца. Снова вспышка, и он оказался крепко скован.

– Кстати, если ты не знал, Волчонок. Приходившая к тебе девушка, это моя жена.

Павел не мог говорить, но в его глазах князь прочел ответ и кивнул, на лице расплылась довольная улыбка.

– Конечно, я не стал бы тебе мстить за это. Но тут подвернулся удобный случай. Ты вдруг понадобился некроманту. Я был рад помочь старому другу.

«Где же Логан?!» – подумал Соболев и скосил глаза на молчаливый лес. К горлу подступила дурнота, он хрипло закашлялся и с трудом сплюнул вязкую слюну.

Из темноты выступили три молчаливые фигуры. Воины князя настороженно замерли, нервно поглаживая рукояти мечей, но мертвяки не обращали на них внимания.

– Я выполнил все, что мне велели, – голос князя дрожал от страха. – Где моя жена?

Из темноты вышел еще один мертвяк, хилый и сгорбленный с серым лицом, на котором вместо носа зияла огромная дыра. Он нес на руках женщину. Павел узнал в спящей красавице ту самую, что появлялась в его комнате. Значит, она была княгиней. Что же ей не сиделось-то в своей комнате?

Николас взял жену на руки.

– Кстати, Волчонок, наш лекарь Берт никуда не исчезал. Он живет в замке, жив и здоров.

И небрежно кивнул на Соболева.

– Забирайте, он ваш.

Мертвяки подошли к ведуну, взялись с четырех сторон за концы плаща, на котором он лежал, и подняли. Молчаливая процессия двинулась через лес.

Никто не заметил Логана, который держал на руках потерявшего сознание волка. В ладони он сжимал семечко перелунь-травы. Морок, наведенный парнем, надежно скрывал его и от живых и от мертвых.

* * *

Первое, что почувствовал Павел, когда пришел в себя – это был холод. Ведун открыл глаза. Милое местечко, в такое даже гиена умирать не приползет. Каменные стены с белесой плесенью, капли воды, стекающие с потолка. Кап… кап-кап… кап… Мутные ручейки на полу среди липкой грязи. И холод.

С трех сторон его окружали стены, и лишь с одной – решетка.

Соболев пошевелил руками, насколько позволяли оковы, отчего неожиданно громко зазвенели на нем цепи. Потянулся, с удовольствием ощущая свое тело. Хорошо, когда снова можно встать и размять ноги. Тем более это было единственное доступное занятие в таком крохотном пространстве.

Появление некроманта Павел заметил не сразу. Он успел попрыгать, присесть раз-другой, когда за спиной хмыкнули. От неожиданности Соболев снова подпрыгнул, звякнув цепями, и зашипел, когда шею сдавило от резкого движения. Собирался только поупражняться, а на деле чуть голову себе не отвинтил.

Некромант на первый взгляд не производил впечатления опасного человека или сумасшедшего, каким его рисовал в воображении Павел. Ни черного плаща, ни роскошной бороды, конечно же тоже черной, ни тем более безумно сверкающих глаз не было.

Соболев вздохнул, немного разочарованный. Перед ним стоял низенький, хлипкий на вид парнишка. Он зябко кутался в плащ, отороченный мехом, и часто проводил рукой по торчащим в стороны волосам.