– Гениальная мысль, – сказала Ольга, улыбаясь просебя. – Мне бы такое и в голову не пришло…

– Перед тобой, Оленька, заправский авантюрист с большимопытом, – со скромной гордостью похвалился Анатоль. – Видывали виды,как выражаются мужики, знаем, с которой стороны за грабли браться… Все яобдумал, как видишь. За границу нам следует, по-моему, отправляться не изПетербурга и даже не из Москвы, а из какого-нибудь захолустья вроде Киева –тамошние сыщики не столь хватки, как столичные… Вот только… Следовало бы обговоритьодно дельце. Коли уж мы безусловно равноправные сообщники, я один теперь решатьне хочу… Что ты?

– Давай сначала обговорим кое-что другое, –сказала Ольга. – Мне нужен яд. Надежный, быстродействующий, в небольшомфлакончике. Ты уж, пожалуйста, отнесись к этому серьезно. Никак мне нельзяпопадать к ним в руки, есть вещи похуже смерти.

– Клянусь, что буду тебя защищать от…

– Я верю, – сказала Ольга. – И нисколечко втебе не сомневаюсь Но предусмотреть хочу все. В конце-то концов, еслирассуждать цинично и холодно, от дюжины шпаг и ты не способен будешь отбитьсяпри всей твоей смелости и ловкости… Я права?

– Пожалуй, – серьезно согласился он. –Хорошо. Нынче же раздобуду…

– И чтоб без всякой подделки. Настоящий.

– Слово…

– А о чем ты хотел посоветоваться?

Фельдмаршал, неторопливо одевавшийся, повернулся к ней:

– Есть один старикашка, который предлагает большиеденьги – очень большие, точной суммы пока что не прозвучало, но нет сомнения,что деньги будут большие… Намекали на десять тысяч.

– И в чем тут сложности?

– Понимаешь ли, ему нужна не авантюра и даже непрезренная афера. Хочет, чтобы для него украли какой-то пустячок. О котором самхозяин дома, откуда предстоит совершить кражу, давно забыл.

– И…

– И я пребываю в тягостном раздумье. С одной стороны,деньги весьма немалые, особенно в нашем положении… с другой же если рассудить,это означает изменить благородной профессии и опуститься до чего-товульгарного… Вот и хотел с тобой посоветоваться. Соглашаться или нет?

– А что там нужно украсть? – спросила Ольга.

– Старичок этот – завзятый любитель редкостей,коллекционер. Не общалась с подобной публикой?

– Ни разу.

– Повезло тебе… Они, да будет тебе известно, сплошь ирядом коллекционируют предметы вовсе даже не ценные, а всякую заваль, закоторую ни один трактирщик и стопку водки не нальет. Старые ключи,колокольчики, знавал я одного, который собрал в доме сотни две глиняныхмужицких свистулек, какими торгуют на любой ярмарке… а ведь был сенатором иобладателем парочки лент… Вот и наш – из таких. Вещь, которая ему нужна,пылится чуть ли не в подвале у какого-то богача, сама по себе ни малейшейценности не представляет, но для старикашки ценнее всех сокровищ вселенной…

– И он действительно готов заплатить такие деньги…

– Вне всякого сомнения. Говорю тебе, они все поголовноненормальные, эти любители антиков и коллекционеры… Грех, конечно, пользоватьсяих душевным расстройством, но коли уж они по собственной воле готовывыкладывать бешеные деньги, к чему чистоплюйство? Это не у вдовицы крастьпоследний рублишко и не убогого грабить. Правда, это все же кража, с какойстороны ни посмотри… Вот я и решил посоветоваться…

– Ну, если это не последний рублик беднойвдовицы… – сказала Ольга рассудительно. – Где же здесь особенноеунижение? Подумаешь, кража… В нашем положении выбирать не приходится… Что тыулыбаешься?

– Рад, что в тебе не ошибся, – сказал Фельдмаршал,ухмыляясь во весь рот. – Я-то излишней щепетильностью не страдаю, вособенности когда речь идет о столь пустяковом деле, но решил, что ты можешь неодобрить, вдруг у тебя принципы…

– В моем положении как-то само собой получается, чтопринципы ужимаются, словно кусок высохшей кожи, – сказала Ольга. –Нам в Европе понадобятся деньги, и, коли уж он готов выложить столько на свойкаприз… А насколько это опасно? И почему он обращается именно к тебе?

– А вот мы к нему поедем и все обговорим… Прямо сейчас.

– В чем же мне…

– Трифон наверняка принес платье… – Анатоль вышелв соседнюю комнату, оставив дверь чуточку приоткрытой.

Послышался тихий разговор, который как-то слишком затянулся.Ольга не могла разобрать ни единого слова, но, судя по тону, речь шла не оприятных вещах…

Анатоль вернулся минут через пять – но зато нагруженныймужской одеждой, которую аккуратно развесил на кресла. Встав перед зеркалом,Ольга принялась за дело и результатом осталась довольна, в зеркале отражалсяприятный молодой человек, вполне светский, одетый по последней моде, безмалейшего изъяна, ничуть не уступавший светским щеголям с Невского. Вот только…Она растерянно оглянулась на Анатоля, он понял и пришел на помощь, завязавсиний галстук вокруг шеи модным манером – самой Ольге до сих пор сталкиваться сэтим искусством не приходилось. Она переложила в карман панталон свой трофейныйвязаный кошелек, в котором, как выяснилось, было рублей сорок – неплохооплачивал камергер своих холуев, – и, по совету Анатоля, поступившего также, повесила мешочек с брильянтами на шнурке на шею.

– Идем?

Анатоль медлил.

– Вовремя я тебя увел из этого притона, – сказалон задумчиво. – Трифон сегодня рано утречком как раз в тех местах побывалпо делам… Там, в «ночной ресторации» у Фомы, эти мерзавцы окончательноперепились… а может, даже скорее всего, кто-то нагрянул свести счеты с Кудеяромза какие-то прегрешения – у подобных скотов это в большом обычае. Они такувлеклись, что буквально в куски друг друга порезали. Там с утра толпятсязеваки, нагрянула полиция, доктора крутят головами… Квартальный Трифону поприятельству шепнул, что голову самого Фомы нашли отдельно от туловища,валявшуюся под столом… Да и остальные не лучше… Ты побледнела? Прости, мне неследовало углубляться в такие детали. Может, нюхательных солей?

– Нет, не нужно, – сказала Ольга. – В куски,говоришь? Бог ты мой, туда ведь наверняка нагрянула погоня, они опомнились,пустились следом за мной, дом их был не особенно и далеко… Они меня искали.

– Думается мне, ты угодила пальцем в небо, –покачал головой Анатоль, подумавши. – Нет, я согласен, что за тобой моглабыть погоня… но каким таким образом они догадались, что ты была в том подвале?Не собак же ищеек по следу пускали – откуда ищейки в петербургском городскомдоме? И потом, такое зверство… Я согласен, что у камергера в прислужникахобретается изрядная сволочь… но это и для них чересчур. Расспрашивали бы,грозили, быть может, даже оружием… но вот так? Зачем, с какой стати? Нет,поверь моему опыту: это как раз похоже на ссору меж людишками пошиба Кудеяра.Вот эти мизерабли как раз и способны увечить врага самым невероятным образом. Язнаю парочку случаев, мог бы порассказать, но не хочу тебя нервировать…