— Знаешь ли ты, дитя, что случилось с Альфредом Манном? Создателем того, кого ты называешь Мадлен и за которую просишь сейчас. Знаешь ли ты, как он умер?

Старец внимательно смотрит на девушку, ожидая ответа на свои вопросы. Тодд мотает головой, замечая, как Мадлен напряглась.

— Я не знаю, — Клаудия сжимает кружку сильнее, — но уверена: что бы ни случилось, в том не было вины Мадлен, если вы вдруг вздумали опорочить её в моих глазах. Она такая же жертва обстоятельств, как и…

— Как и ты? — предположил за нее пожилой мужчина. — Не ровняй её с собой, дитя. Она не достойна этого. Она убила жену своего создателя. Отомстила тому, кто даровал ей жизнь. Позже Альфред Манн последовал за супругой, преследуемый своим творением. На руках этого существа столько крови, что тебе и не снилось. Она спасла тебя только потому, что в другом случае не смогла бы спастись сам. Ведь так?

Мадлен с вызовом в глазах смотрит на старика. Ненависть закипает в ней, грозясь перелиться через край. Она обещала себе никогда не причинять вред людям. Обещала это Терезе, но сейчас больше всего желает заткнуть чужой рот.

Что этот старик может знать о ней? Берется судить его. Никому, даже Терезе до конца неизвестно, что именно произошло в те дни. Что двигало Мадлен, когда она убила жену некроманта? Что заставило её убить и самого некроманта? И она спасла ученую не потому, что по-другому не сумела выбраться бы сама, она спасла ее, потому что… Женщина задумалась. Почему же она спасла ее на самом деле?

— Вы лжете! — Клаудия подскакивает на ноги, и кружка выскальзывает из ее рук, падая на каменный пол. — Не имеет значения, по какой причине Мадлен спасла меня. Только факт того, что она сделала это, имеет смысл. Вас не было там, и вы понятия не имеете, сколько раз она могла бросить меня и уйти, но не ушла. Она причинила себе боль, дабы уберечь меня. Она страдала от моих рук, но все равно защищала ценой собственной жизни. Она поступила, как настоящий человек с огромной светлой душой. И если вы это отрицаете, то нам незачем здесь оставаться.

Девушка решительно обошла кресло и попыталась отыскать дверь на выход, но в полумраке ничего не находилось. Голос за спиной остудил ее пыл.

— Прощу простить, если обидел тебя, дитя, — извинился старец и рукой предложил Тодд снова присесть. — Никогда не думал, что доживу до того момента, когда права монстра станет так рьяно отстаивать человек. Тебе бы страшиться ее, но, видимо, она, и правда, не та, кем мы ее себе представляли. Надо было понять это в тот момент, когда о тебе заговорила королева, но я предпочел пропустить ее слова мимо ушей, составляя о тебе свое мнение, — извиняться перед Мадлен он не стал. — Местонахождение Терезы нам неизвестно, — после короткого молчания огорошил мужчина, по лицу создания Манна угадывая недовольство, — но мы можем отвести вас туда, где проходят наши встречи. Ехать недалеко. Место скрыто, поэтому одним вам его не отыскать и уж точно не проникнуть туда.

Мадлен дернулась. Ей вполне хватало одной ученой. Тащить за собой еще и этих людей она не желает. Она собиралась заставить ангелов отвести себя к королеве, но вряд ли это можно сделать простыми уговорами. Женщина взглянула на Клаудию. Каковы шансы, что воины света согласятся выполнить ее приказ, если она пригрозит им убить одного человека?

Это был ее день. Кто-то говорил, что этот день для двоих, но она-то знала: он только для нее. Для того, чтобы все увидели, как она прекрасна и как прекрасен ее выбор, чтобы все узнали, как она счастлива. Правда, было немного жаль, что рядом в такое знаменательное событие отсутствовали родственники и другие дорогие сердцу девушки люди.

Она хотела показать им и всем остальным, что выходит замуж за самого замечательного человека на свете и никакие пересуды и шепотки за спиной не могли испортить ей день свадьбы. Она давно покинула свой родной дом, уехала туда, где никто не знает о них с мужем, где никто не смотрит им вслед и не говорит, что они бездетны, потому что ведут аморальный образ жизни. На новом месте всем наплевать на то, кто они друг для друга.

Саша надевает свадебное платье в полном одиночестве. Она вспоминает, как в день бракосочетания старшей сестры мать, бабушка и тетя помогали новобрачной. Как все искрились улыбками и плакали от радости. Куприянова часто представляла, как тоже станет невестой и как родители порадуются за нее. Она ведь не догадывалась, что однажды отдаст руку и сердце не тому человеку.

Мама не захотела ей помочь. Мама вообще не желала смотреть на нее и на ее избранника. Вся семья открестилась от них, назвав двоих влюбленных исчадиями ада, суля им жизнь в нищете, а смерть в муках и стольких страданий, что никакое покаяние их не спасет. Саша не обращала на это внимание. Она любила самого лучшего человека, любила так сильно, что, казалось, еще немного, и она просто умрет от этого чувства. Любовь поглощала ее, любовь делала ее зависимой и неполноценной в отсутствии того, кто заставил ее испытывать подобные чувства.

Саша дышала легче, когда поблизости появлялся любимый, весь ее мир начинал полыхать жарким огнем, и она не желала ничего больше. Только быть рядом с ним, только видеть его, прикасаться и знать, что он никуда не денется. Она знала, что его мысли были такими же.

В дверь постучали, когда Саша занялась своей прической. Девушка разрешила войти в свою спальню и увидела на пороге тех, кто заменил ей семью. Мадлен — ее верная гувернантка — и Клод — дворецкий семьи Манн. Прислуга поклонилась ей, улыбаясь.

Куприянова отвечала на их улыбки, позволяя Мадлен помочь себе сделать прическу. Клод опустил на стол аккуратный букет из обожаемых ею полевых цветов. Они прекрасно гармонировали с ее легким, почти невесомым белым платьем.

— Вы прекрасно выглядите, госпожа, — восхищенно произнес мужчина, рассматривая свою хозяйку.

— Спасибо, — искренне отозвалась девушка, пытаясь угадать, как отреагирует на нее любимый.

— Карета уже подана, госпожа, — Дворецкий не спешил уйти. — Хозяин с большим нетерпением ждет вас на месте.

Саша кивнула и покорно стала ждать, пока Мадлен закончит с прической.

Когда все приготовления были закончены, Куприянова спустилась на первый этаж своего дома, и, провожаемая взглядами всех собравшихся слуг, вышла на улицу. Богато украшенная карета ждала ее внизу. Куприянова приняла помощь наемного из города кучера и забралась в карету, расправляя складки своего белого платья. Улыбка предвкушения расцвела на губах Саши. Сегодня она станет законной женой.

Небольшая церковь маленького городка, что находился в часе езды от огромного особняка Манна, выглядела по-праздничному. На венчание собрались почти все жители.

Саша выглянула из-за шторки, и улыбка, полная превосходства, отразилась на ее лице. Она не забыла, как родные проклинали их, не забыла, как обещали, что их никто никогда не примет. Как бы они все удивились, увидев сколько людей собралось, дабы лицезреть свадьбу благородной четы.

Толпа взорвалась овациями — стоило девушке показаться из кареты. Она купалась в лучах всеобщего обожания. Эти люди ничего толком не знали о них, но все равно восхищались. Куприянова смеялась над ними, оставаясь наедине с любимым. Смеялась над глупыми людишками, над их неосведомленностью.