— Вот опять. Слышишь?

Талл кивнул. Ему казалось, что за стеной двигается огромный зверь. Он трётся о камни, царапает их, ударяется по ним боками. Хочет вырваться на свободу.

— Они что, решили скормить нас медведю? — Запаниковал разбойник.

— Вряд ли, — Асканий пожал плечами. — Насколько я знаю, здесь это не принято. А если бы и хотели этого, то привели бы зверя сюда.

С первыми лучами солнца возня прекратилась, и узники, так и не придумав объяснения ночным шумам, уснули. Тюремщику даже пришлось будить их на завтрак. Поправляющийся Асканий не мечтал о том, чтобы обезвредить его и бежать. Он знал, что их очень хорошо охраняют.

Следующий день прошёл, как обычно. С наступлением темноты Асканий и Талл стали прислушиваться к внешним звукам. Они подходили к северной стене, прикладывали к ней ухо и долго ждали в молчании. Наконец легли спать.

Проснулись они одновременно. Шорох, скрежет и возня были очень громкими, если бы лампа не озаряла слабым светом мрачную комнату, узники решили бы, что эти звуки исходят не извне, а рождаются у них под боком.

— О, Боги, он сейчас войдёт к нам, этот страшный зверь! Сломает стену и войдёт! — Талл в ужасе упал на четвереньки и закрыл глаза. — Всё, вот и всё! Такую смерть нам уготовили, Асканий! Не хочу, не хочу, не хо…

— Прекрати! Какой ещё зверь? — Оборвал его Асканий. — Как он может сломать стену, если только он не Минотавр или Цербер? Мы ведь не во дворце Миноса и пока ещё не в подземном царстве Аида. И замолчи, пожалуйста!

Талл поскулил ещё немного и смолк. Асканий подошёл к стене и присел. Он прижал ладони к земляному полу.

— Шевелится…

— Кто? — Талл открыл глаза и уставился на Аскания.

— Земля.

— Как это? — Испуганный разбойник отполз в противоположную сторону.

— Это подкоп, — очень тихо, боясь ошибиться проговорил Асканий. Но Талла охватил суеверный ужас и он ничего не хотел понимать. — Подкоп. Точно подкоп. Неужели спасены?..

Асканий только успел договорить фразу, как пол под ним пошёл трещинами, и он рухнул вниз. В этот момент Талл опять открыл глаза и увидел, как его друг исчез под землёй. Животный страх заморозил кровь в его жилах, он судорожно хватал ртом воздух и пытался закричать.

А в это время под землёй:

— Ты кто?

— Я — Асканий. А ты?

— Не важно. Ползи за мной.

— Там мой друг.

— Друг, — незнакомец, видно, задумался. — Зови.

Асканий поднялся. Его плечи оказались вровень с краем ямы.

— Талл! — Никакой реакции. — Талл!

Тот открыл глаза и увидел грязную голову, торчащую из-под земли.

— Сгинь, сгинь! Уйди! Оттуда не возвращаются!

— О, Боги! — Асканию пришлось вылезти из подкопа. — Талл. Друг, приди в себя! Ничего страшного не произошло. Нас спасают! Это всего лишь подкоп и я в него провалился. Именно этот шум был слышен три ночи.

Талл смотрел на Аскания и не шевелился.

— Я живой! Потрогай меня, я всё такой же тёплый. Никакой Цербер меня не утаскивал. Ну же!

Асканий в нетерпении прикрикнул на товарища. Тот, кажется, стал приходить в себя. Протянув руку, он коснулся, как считал, выходца с того света.

— Идём.

— Значит, мы не умрём на кресте? — Наконец вымолвил Талл.

— Смотря, как ты будешь спешить…

Они спустились в узкий и абсолютно тёмный лаз. Песок и земля сыпались на них сверху, забивались под одежду и скрипели на зубах. Натыкаясь на ползущего впереди, Асканий приостанавливался, и тут же Талл упирался в него головой. Казалось, что это путешествие никогда не закончится. Когда желание подняться и выпрямиться во весь рост стало невыносимым, они выбрались на свежий воздух.

— Хорошо! — Улыбнулся Асканий, вздыхая полной грудью. Перед ним, в свете полной луны, перекатывал свои волны Кумский залив. От распахнувшейся дали захватывало дух. Где-то там, в дали, тёмно-зелёный океан вливался в тёмно-синее небо и блики лунного света на его поверхности отражались в звёздах.

— Асканий, быстрее!

Он нехотя повиновался и побежал к ближайшей дороге. Двигаться оказалось легко и приятно. В заточении его мускулы не могли работать во вю силу, а сейчас они рабовались свободе и с удовольствием подчинялись командам мозга.

Они спустились с холма и сели в крестьянскую повозку, запряжённую двумя тяжеловозами. Кроме Аскания и Талла в ней находились ещё двое и один правил лошадьми. Кони уже тронулись, как вдруг возница остановил их.

— Вы слишком гряные, — проговорил он. — В будюке есть вода. Да не спешите! Сначала снимите одежду и хорошо её вытрясите.

Все так и сделали и вскоре удобно устроились на мягких тюках с шерстью. Лошади тронулись, и повозка, крытая парусиновым тентом, натянутым на дугах, размеренно закачалась на ухабах. Асканий лёг на спину, чувствую огромную усталость неокрепших мышц. Сквозь рваные дыры в тенте он видел небо, а когда откидывался полог, перед ним маячила согбенная спина возницы. Асканий попытался подсчитывать звёзды, но после первого десятка стал сбиваться и вскоре присоединил свой храп к храпу товарищей.

Проснувшись на рассвете, он первым делом подумал, что не знает ни кто его спасители, ни куда его везут. Он откинул полог и обратился к вознице:

— Кто вы?

— А ты как думаешь? Вольные люди. Кто же ещё?

— Куда вы нас везёте?

— Домой. Да не волнуйся, бери пример со своего друга, спи. Доставим мы вас в целости к самому Велу Сатису.

Широкое лицо говорившего расплылось в гнилозубой улыбке. Не выдавая радости, Асканий отвернулся и стал со спокойным видом обозревать окрестности. А душа его ликовала. Ведь он не только убедился в том, что ему ничего не грозит, но и узнал, что Вел Сатис жив и он скоро его увидит.

По сторонам от грунтовой дороги расстилались возделанные земли: поля, оливковые рощи, виноградные питомники и фруктовые сады. Одни были отделены друг от друга мощными стенами, другие — хлипкими заборами. В садах и на плантациях трудились рабы и крестьяне-арендаторы. Сезон сбора урожая был в полном разгаре.

Асканий вернулся на место. Ухоженные сады сменились дикими зарослями, дорога стала более крутой и ухабистой. Все сошли на землю, облегчая лошадям их труд. То с одной, то с другой стороны открывались крутые обрывы, на краю которых росли хилые кустарники. На одной полянке Асканий увидел небольшое, огороженное редким забором пространство с остатками сгоревшего дерева. Он догадался, что не так давно сюда ударила молния и место стало священным.

Только что дорога петляла и ныряла, грозя сорваться в ущелье, как вдруг влилась в широкую площадку со множеством пещер. Здесь сновал и суетился народ. Мужчины сидели, ремонтируя