— Ну, хорошо, — не сдавалась я, — выдоказали, что добродетелей не существует; теперь объясните мне, пожалуйста, чтотакое преступление; ведь если, с одной стороны, вы топчете то, что меня училиуважать, а с другой — смеетесь над тем, чего я должна бояться, значит, вынепременно приведете меня к горизонту, к которому стремится мое сердце и закоторым не останавливаются ни перед чем.

— Тогда усаживайся удобнее, Жюльетта, потому что этатема требует серьезного обсуждения, и если хочешь понять меня, слушайвнимательно.

Что такое преступление? Этим словом называют любоеформальное нарушение, будь то невольное или преднамеренное, того порядка вчеловеческом обществе, который известен под именем «закон». Следовательно, этовсего лишь случайное и бессмысленное слово, поскольку все законы относительны изависят от обычаев и правил поведения, а те, в свою очередь, определяютсявременем и местом обитания. Они могут быть абсолютно разными на расстояниинескольких сот миль, то есть если я совершу преступление, а затем сяду накорабль или в почтовую карету и совершу то же самое в другом месте, тогда ввоскресенье утром в Париже меня приговорят к смертной казни, а в следующуюсубботу я стану героем дня в другой стране, где-нибудь на границе с Азией илина Африканском побережье. Столкнувшись с этим вопиющим абсурдом, философначинает рассуждать следующим образом:

1) Сами по себе поступки являются нейтральными, то есть посути своей ни хорошими, ни дурными, и если человек так квалифицирует их,значит, он судит о них только с точки зрения выработанных им самим законов илиформы правления, при которой ему выпадает жить. Но с точки зрения Природы любойнаш поступок не лучше и не хуже, чем всякий другой.

2) Если где-то в глубинах нашей души поднимается голоспротеста против поступков, воспринимаемых нами как порочные, — это лишьплод нашего воспитания и наших предрассудков, и для человека, который родился исформировался в другом климате, этот голос будет звучать на незнакомом емуязыке.

3) Если, сменив страну, мы все равно слышим в себе такиесомнения, это ни в коем случае не свидетельствует о их обоснованности — этопросто один из отпечатков прежнего воспитания, которые стираются с большимтрудом.

4) В конечном счете, угрызения совести или чувство вины —это одно и то же, то есть это опять-таки результат прежнего воспитания, которыйможет нейтрализовать только привычка и опыт и с которым надо решительно бороться.

В самом деле, прежде чем решить, преступно или нет какое-тодеяние, следует» определить, какой вред оно наносит Природе, ведь срациональной точки зрения квалифицировать как преступление можно лишь то, чтовходит в противоречие с ее законами. Так как Природа — это нечто постоянное,любое преступление должно считаться таковым повсеместно: в той или иной формевсе расы и народы должны взирать на него с одинаковым ужасом, и вызываемое имотвращение должно быть таким же универсальным в человеке, как и желаниеудовлетворить свои элементарные потребности, но, как мы знаем, таковыхпоступков просто не существует, и часто то, что представляется нам самымчудовищным и отвратительным, в другом месте является краеугольным камнемнравственности и морали.

Таким образом, преступление не есть нечто объективное: насамом деле не существует ни преступлений, ни каких-то иных способов оскорбитьПрироду в ее нескончаемом промысле. Она вечно и бесконечно выше нас, и с тойнедосягаемой высоты, откуда она управляет всеобщим порядком, не имеют никакойценности ни наши мысли, ни наши дела. Нет такого поступка, каким бы ужасным,каким бы жестоким и постыдным он ни выглядел в наших глазах, которого мы неможем совершить, когда чувствуем в себе эту потребность; более того, нет поступка,которого мы не имеем права совершить, ибо на него вдохновляет нас сама Природа.Наши повседневные привычки, наши религиозные воззрения, манеры и обычаи могут идолжны обманывать нас, а голос Природы никогда не собьет нас с пути истинного,потому как именно на сочетании абсолютно равноправных частей, которые мыназываем «зло» и «добро» основаны все наши действия и законы; разрушение — этопочва, на которой ежесекундно возрождается и торжествует Природа, на которойживет за счет преступления, одним словом — она существует за счет вечногоумирания. Исключительно добродетельная вселенная не могла бы просуществовать ниодной минуты; мудрая рука Природы вносит порядок в хаос и в то же время сновапорождает хаос — таков глубокий смысл равновесия, которое удерживает звезды насвоих орбитах, которое дает им опору в бездонном океане пустоты и движет ими.Природа немыслима без зла — это материал, из которого она творит добро,существование ее покоится на преступлении, и все бы рухнуло в один миг, если бымир наш был населен одними добродетелями. А теперь, Жюльетта, я хочу спроситьтебя: если зло необходимо для сокровенных замыслов Природы, если без него онабеспомощна и бессильна, разве тот, кто творит зло, не полезен для Природы? Какже можно сомневаться в том, что, создавая порочного человека, она преследоваласвои цели? Почему мы не хотим признать, что люди — это те же дикие звери,разделяющиеся по видам и породам, постоянно враждующие друг с другом и живущиеза счет друг друга, и что некоторые хиреют и вымирают согласно ее замыслам изаконам? Кто осмелится отрицать, что поступок Нерона, когда он отравилАгриппину, был одним из проявлений тех самых естественных законов, так же какдругим их проявлением служит волк, пожирающий ягненка? Кто усомнится в том, чтораспоряжения Мариуса или Суллы — это не что иное, как та же чума или голод,которые Природа порой насылает на целые страны и континенты? Разумеется, она незаставляет все человечество совершать одно и то же злодейство, но каждомучеловеку дается талант и предрасположенность к тому или иному преступлению —именно таким образом она обеспечивает всеобщую гармонию: из совокупности всехдурных поступков, из V массы всех чудовищных или незаконных разрушительныхдействий она творит хаос, упадок, умирание с тем, чтобы восстановить порядок,породить новую жизнь и дать толчок к развитию следующих поколений. Зачем онадала людям яды, если бы не желала, чтобы ими пользовались? Зачем породила онаТиберия, или Гелиогобала, или Андроника, или Ирода, или Вацлава[48],или прочих великих злодеев и героев — что в сущности одно и то же, —которые изводили ужас на весь мир, в самом деле — зачем, если разрушения,которые они творили, не отвечают ее задачам и не способствуют ее целям? Зачемона посылает вместе с такими негодяями и в помощь им чуму, войны, ураганы и,наконец, смерть, если ей не угодно разрушение, если преступление противно еезамыслу? И если уничтожение необходимо, почему тот, кто чувствует себярожденным для этого, должен противиться своим наклонностям, пренебрегать своимиобязанностями? Так не признать ли нам прямо и честно, что если в этом мире исуществует такая штука как зло, то оно заключается в том, что мы уходим отсудьбы, которую уготовила нам Природа? Далее, придется признать, что онаблаговолит к одним из нас больше, к другим меньше и что, хотя все мы одинаковосозданы ею, у нее есть любимые избранные дети. А если все мы равны и отличаемсятолько своей силой и ловкостью, если Природе все равно кого сотворить —императора или трубочиста, тогда разные виды деятельности: великие завоеванияили черная работа — это просто необходимая случайность, обусловленнаяпервоначальным толчком, и то и другое равно необходимо, так как каждый из насдолжен выполнять свое предназначение. Затем, если мы видим, что Природаразделила людей по физическим качествам, сделав одних сильными, других —слабыми, значит, поступая подобным образом, она рассчитывала, что сильный будетсовершать преступления, которые ей необходимы, то есть мы опять приходим ктому, что сущность волка в пожирании ягненка, а сущность мыши в том, чтобы еесожрала кошка.