– Вот! Вот, что случилось с опербригадой! – перебил его Иван. – Я читал дело. Оперативники в квартире и на черной лестнице были зарезаны разными ножами. Сверху – зарублены чем-то вроде мачете, снизу – заколоты простым ножом. Думаю, дело было так. Шестаков расставил их по дому: троих у дверей квартиры, двоих в засаду на черный вход. Первыми убил ножом тех, что в засаде. Поднялся к тем, что ждали наверху. Вошел с ними внутрь и перебил их там мачете. Возможно, тем самым, шаманским. Думаю – оно уже было приготовлено к ритуалу, вместе с жертвой, маской и остальным. Затем спрятал там же на месте маску и меч, чтобы вернуться за ними позже, сымитировал перестрелку, неопасно сам себя ранил и стал ждать приезда спецназа.

На пылающем лице Ивана застыл обращенный ко всем риторический вопрос: «Да как же до вас не доходит!».

– Володя, – обратился он к Ляшкину, – при условии, что за Шестаковым был эффект неожиданности, мог бы он управится с троими?

Владимир мрачно кивнул.

– Запросто.

– Вот! Поймите… Все, что сейчас его удерживает, и то, если я не ошибаюсь, это отсутствие маски и меча. Иначе, Гуляра давным-давно была бы мертва. Надо хотя бы выяснить, где эти вещи!

– Конечно, полный бред. Но это как раз не трудно, – сказал Владимир Ляшкин, который все еще испытывал к Ивану и искреннее сочувствие, и благодарность за помощь в его собственном деле.

Командир спецназа набрал номер друга – судмедэксперта.

– Привет! Ляшкин Володя, снова по маньяку. Скажи, а что там с орудием убийства? И с маской тоже. У тебя? Ага, ага. Я понял. Спасибо.

Ляшкин положил трубку.

– Не волнуйся, там, где положено они, в лаборатории на экспертизе. Уточнит, перезвонит.

– Весело живете! – сказала вдруг мать Ивана, которой давно надоело сидеть молча. – Маньяки, маски, мачете! Вот и чем тебе в банке плохо было, сынок? Я столько телефонов оборвала…

– Мама… – на отражение атаки еще и с этой стороны у Ивана сил уже не было. – Потом. Когда все закончится, клянусь, я устроюсь в первое же болото, которое ты предложишь.

– Вот и славно, – мать удовлетворенно кивнула. И, не удержавшись, продолжила, зачем-то перейдя на шепот: – У брата зятя тети Наташи есть место в одном консорциуме…

– Володя, – не слушая, обратился Иван к Ляшкину, – вы подумайте, пожалуйста: при условии, что я прав, куда бы мог Шестаков спрятать Гуляру? Вы же друзья, так?

– Да как друзья? – Владимир пожал огромными плечами. – С Женькой дружить трудновато. Замкнутый он, всегда в работе. Так, обязаны друг другу кое-чем. За столько-то лет службы накапливается. Он одиночка, живет с матерью, в своем доме. Гостей не любит. Мы разок нагрянули с бывшими сослуживцами, гуляли рядом… Не пустил. Пришлось разворачиваться. А, в принципе, дом большой у него. На отшибе. Там то ли гараж, то ли сарай есть, как помню.

– Нам нужно срочно туда! – Иван в очередной раз вскочил на ноги.

Но тут раздался обещанный телефонный звонок. Владимир поднял трубку, и практически молча, лишь изредка кивая, выслушал перезвонившего судмедэксперта.

Закончив разговор, Ляшкин донес полученную информацию до остальных.

– Маску с мечом затребовал к себе Шестаков, как только они пройдут экспертизу.

– Я же говорил! – воскликнул Иван. – Нужно что-то придумать. Ни в коем случае нельзя, чтобы…

– И они уже у него, – закончил Владимир, остановив Ивана на полуслове. – Только что забрал.

– Гуляра!

– Я с тобой поеду, – сказал Владимир, поднимаясь, – и еще кого-нибудь из ребят возьму, из тех, кому ничего объяснять не надо. Эх… Нам бы план, как его из дома выманить. И Гуляре хорошо бы знак подать.

– Я знаю как, – сказал Черешнин после секундного размышления.

И почему-то посмотрел на соседа Ложкина.

Глава 3

План Ивана

Евгений Алексеевич Шестаков проживал на отшибе одного из непопулярных, в виду инфраструктурной недоразвитости, московских районов – на разделительной полосе урбанизма и мезозоя. С одной стороны к его дому подступали громоздко застроенные городские кварталы, с другой – дикорастущая лесопарковая зона.

Одноэтажный, но обширный по площади, приплюснутый дом Шестаковых располагался на угловом участке, на перекрестке двух грунтовок. Довольно роскошный по меркам советского самостроя: четыре комнаты, кухня, туалет, совмещенный с ванной, и большой, более похожий на проходную комнату, просторный коридор. Соседний участок, когда-то принадлежавший родному брату отца Шестакова, также находился во владении Евгения Алексеевича. Его территория была практически пуста – кроме гаража, переделанного из недостроенной в свое время бани, его заселяли лишь перегнивший за зиму бурьян, да весенние кротовые кочки.

У каждого из шестаковских участков был собственный выезд на дорогу: на перпендикулярные друг другу улицы, Садовую и Лесную. Соседние дома, некогда примыкавшие к обоим участкам, а также те, что стояли напротив, давно приговорило время. На их месте буйно росла невыкошенная трава, из-под которой едва проглядывали руины развалившихся заброшенных огородных домишек. Новые же, более современные хоромы, если кем-то и возводились, то в отдалении и за высокими изгородями. Шестакова отсутствие лишних глаз и две дороги, по которым можно скрыться как в лес, так и в город, устраивало абсолютно.

День выдался солнечным, даже жарким для такой поздней весны. Евгений Алексеевич ехал из прокуратуры домой на своем долгожителе-«фиате» в замечательном настроении. На заднем сидении машины лежали только что полученные им из отдела хранения вещдоков ритуальный меч и шаманская маска. Мысли в голове безумца были легкими, как только что приготовленная сахарная вата, и летучими, как искристая пена шампанского.

Когда и эта ведьма умрет, можно с чистой совестью уходить на покой. Тем более, сейчас, когда никто не сможет заподозрить, что Шаман все еще жив. Тело, из которого он изгонит ведьму, в этот раз, в виде исключения, он сожжет. А потом среди улик, найденных на пожарище салона красоты, всплывет вдруг «чудом уцелевшая» косточка – с ДНК его бывшей подчиненной. Она и поставит изящную точку в этом гениально продуманном и так же реализованном сложнейшем плане.

А потом – в Краснодар. В тепло! Мама стала совсем старая, за ней нужен уход. А хорошие полицейские нужны везде. Свой долг перед людьми – 12 ведьм! – он уже выполнил. Почти что.

Шестаков загнал машину в баню-гараж и направился в дом. Маску и меч-мачете он нес подмышкой, завернутыми от любопытных глаз еще в прокуратуре в черный целлофановый пакет.

Мама, несмотря на то, что ей это уже давно было нелегко, как всегда, приготовила ужин, чей дразнящий дух наполнил все помещения в доме, и теперь, лежа, отдыхала перед телевизором.