С Корвином де Роверти их никогда не связывала дружба. И даже приятельских отношений не получилось за всё то время, что они были знакомы. Граф всегда казался человеком хоть и надменным, но достаточно трусливым. Он любил бить исподтишка и строить тайные козни. А вот вывести его на прямой разговор почти никогда не удавалось.

Для Немарра не было большим секретом, что Корвин мечтал занять его место: поближе к королю. А уж моральная сторона того, чем в случае удачи придётся заниматься, его, видно, не слишком беспокоила. Это для де Коллинвертов она была чем-то вроде бремени, которое приходилось нести из поколения в поколение. Они всегда старались оставаться беспристрастными и справедливыми. Мало кто знал, что некоторые драконы всё же были спасены от выжигания, если случаи их выглядели сомнительными. Но об этом предпочитали забывать, называя де Коллинвертов палачами.

И потому Немарр старался ни о чём из содеянного не сожалеть. Лишь одно не отпускало его даже через много лет: то, что случилось с Теорой. Но она сама так решила. Хоть это и служило слабым оправданием для себя самого.

Немарр засиделся допоздна, вспоминая то, что с ним было за все годы, что он знал себя двоедушным. Незаметно опустел графин, но хмеля в голове не прибавилось: с кшанрадом ничто не может соперничать, всё равно что пить воду. И потому можно спокойно наслаждаться изысканным вкусом. И за размышлениями обо всех событиях, что хоть как-то трогали его в последнее время, он понял, что появление Иалины буквально взорвало его размеренное существование. Расцветило особыми красками. Ему было интересно наблюдать за ней. Разговаривать с ней, с отрадностью в душе отмечая, что она, хоть и по-юношески порывиста и любит опрометчивые поступки, но вовсе не глупа. Нравилось провоцировать её. Поднимать бунт в ней, хоть это и приносило порой изрядные проблемы. Она будоражила его – и с этим сложно было спорить.

Пожалуй, прав Анри: он слишком поддавался голосу своего дракона, который чуял в Иалине нечто, чего сам понять не мог. Он заигрался, и это могло окончиться плохо не только для девушки, но и для него самого. Но как бы то ни было, а по ладоням от желания немедленно коснуться её побежало даже лёгкое покалывание. Нет, видимо, слабое опьянение всё же давало о себе знать: мысли принимали совсем неприятный оборот.

Немарр встал, сбрасывая обволакивающее тепло, исходящее от камина, и вялость от меланхоличных раздумий. Ещё немного побродив по комнате, он наконец лёг спать.

А с самого утра направил графу де Роверти приглашение на аудиенцию: всё ж сам ехать к нему не хотел. Лучше играть на своей территории. Но, к большому разочарованию, в тот же день из его имения пришёл вежливый ответ, что его милость находится в отъезде по срочным делам и появится лишь к свадьбе его высочества. Что ж, неприятная неожиданность, но отнюдь не смертельная. Деваться всё равно некуда. Придётся ждать венчания принца, чтобы встретиться с графом, – а там, может, застать его врасплох неудобными вопросами. Если кто-нибудь заботливый не расскажет кому о недавнем визите в замок вместилищ.

А пока Немарр обратился к не менее насущным делам: из отдалённого фамильного имения уже давно приходили скверные вести о неурожаях, что случались уже не первый год и с каждым новым летом становились всё более явными. С его лесопильни тоже привозили письма с дурными вестями: лес и правда умирал. Деревья всё чаще поражали болезни, они иссыхали. Да и болота наступали откуда ни возьмись, хоть Лейна давно уж изрядно обмелела. И что самое паршивое, Немарр знал, как победить все эти напасти, но приближался к цели слишком медленно.

Пока он пытался разобраться с новыми-старыми делами так, чтобы обойтись без отъезда, подкрался и день бракосочетания его высочества. Немарр и не вспомнил бы о нём, да накануне вечером о том напомнил Гарсул. Они сидели с ним за партией в шахматы. Игра не ладилась. Из сильных фигур, кроме короля, у де Коллинверта осталась только ладья, и это не обещало ничего хорошего: следующим ходом шевалье наверняка собирался поставить ему мат.

– Вы сегодня на редкость рассеяны, ваше сиятельство, – проговорил тот скорее с участием, чем с насмешкой, когда размышления Немарра над наименее постыдным исходом партии начали затягиваться.

– Да, сейчас у меня не самый лучший настрой для шахмат. – Он поднял было руку, чтобы переставить фигуру, но передумал.

– Зато успокаивает, – хмыкнул Гарсул. – А то в последнее время вы редко похожи сами на себя. Это странно. Неужели всё дело в этой девице?

– Может, и в ней.

Немарр коротко поднял на него взгляд. И с чего шевалье вдруг заводить разговоры об Иалине? Кажется, раньше он не слишком рвался обсуждать что-то, с ней связанное.

– Порой мне кажется, вам было бы лучше, не появись она в этом доме. – Шевалье вперился в шахматную доску, будто на ней что-то вдруг поменялось. – Судя по всему, отец Мерред так и не рвётся больше встречаться с ней. А между тем Верховный жив себе. Не здоров, да, но и в таком состоянии может протянуть ещё долго. На снадобьях из драконьей крови. Парадокс, не находите?

– Вы клоните к тому, что Иалина перестанет быть полезной раньше, чем Мерред станет Верховным? – Немарр облокотился на стол и соединил пальцы рук перед собой.

– По-моему, эта возможность проступает перед нами всё отчётливее.

Гарсул вопросительно посмотрел исподлобья, как будто ждал больших откровений. И от этого раскрывать что-то в разговоре с ним сразу расхотелось. Он и так донимал своим скептицизмом с первого дня, как Немарр принялся за воплощение плана по возвращению Источника. И не проникся хоть каким-то доверием к нему до сих пор.

– Иалина появилась в этом доме, и с этим уже ничего не поделаешь. Нам нужно ждать. А насчёт отца Мерреда… Сразу было известно, что с ним просто не будет. Но Иалина говорила мне о том, что его уже гложут вполне себе человеческие страсти и желания. Так что после церемонии всё должно проясниться.

Немарр наобум переставил одинокую пешку, лишь бы уже закончить партию. Шевалье удивлённо дёрнул бровями и выставил навстречу ферзя.

– Вам мат, ваше сиятельство.

* * *

Отложенная необходимость выяснить, что за знак увидела мадам Арлинда на шее Иалины, не давала покоя до самого утра. Но с рассветом Немарр всё же заставил себя подняться, чувствуя, как от каждого шага буквально раскалывается на части. В груди шипастым змеем ворочалось ощущение того, что нынче дракон будет буйствовать сильнее обычного. Он всегда вёл себя так в храмах Единого. Уж неизвестно, что ему там не нравилось: то ли скопление жрецов, то ли смутное и обманчивое ощущение близости Источника… Но так или иначе, необходимость сегодня пробыть там так долго, как будет длиться венчание принца, вносила в настроение хорошую долю недовольства.

Немарр спустился в кабинет, открыл небольшой сейф и нашарил прохладный флакон. Вздохнул, встряхнув в нем всего несколько оставшихся крупиц кшанрада. Он и хотел бы обойтись без них, но сегодня лучше подстраховаться.

Много позже, уже сбросив самую сильную эйфорию, он привёл себя в надлежащий вид и даже вышел в столовую к завтраку, но, кроме Гарсула, неизменно строгого и мрачного, и мадам Арлинды, никого там не увидел. Мелькнуло даже подозрение, что Анри снова нашёл способ встретиться с Иалиной у него за спиной, но дуэнья поспешила развеять его сомнения.