Рыцари же, в большинстве своем являющиеся третьими и четвертыми сыновьями аристократов, умели делать лишь одно – убивать. Вся их жизнь была направлена на тренировки, ведь наследства старших братьев им было не видать. Лишь их доспехи, оружие и воинские навыки могли их прокормить.

И нельзя было сказать, что рыцари проигрывали. Нет, каждый удар закованных в несокрушимую броню всадников разил все вокруг. И на каждого мертвого рыцаря приходилось по пять, а то и больше стражников.

Но они были готовы платить такую цену, лишь бы убить как можно больше врагов.

Стража столицы бросалась под брюхи коней и подрубала им ноги. А когда конь с истошным ржанием падал, на рыцаря бросались все, кто только мог, рубя его на куски. При том, что многие стражники обзавелись укрепленным оружием еще для борьбы с тварями, доспехи рыцарей были для них обычными доспехами, но никак не несокрушимыми артефактами.

Но вторая линия, в которой как раз располагался сам Александр, отнюдь не простаивала. Из-за того, что рыцари на конях были выше остальных воинов, они стали отличными мишенями для арбалетчиков.

Тем не менее, кроме рыцарей, которые так и не смогли продвинуться глубоко внутрь строя, существовала и пехота, которая как раз добралась до позиций врагов.

– Барра! – Чудовищный клич разнесся по обе стороны конфликта. Фланги тоже подключились к битве. Ведь сейчас происходила самая настоящая гражданская война. Одни жители империи убивали других.

– Убрать арбалеты! Снять щиты! – Александр отдал команду, видя, как вражеские воины почти прорвались через последние остатки Чудовищных. – Построиться! Кучнее, сукины дети! Кучнее! Поднять щиты! Готовьсь… Барра!!! – Десяток, упершись ногами в землю, принял удары и давление первой волны нападающих.

Грохот стоял невообразимый. По меньшей мере двадцать тысяч человек рубились насмерть холодным оружием, колотя друг друга тяжелым острым железом, пытаясь задавить, размазать и растоптать.

Александр встречным ударом щита отклонил вражеский удар. Возможности размахнуться мечом из-за толкотни не было, поэтому он напитал кулак максимальным количеством внутренней энергии и ударил рукой с мечом, буквально размазав лицо перед собой о внутренности его шлема.

Тут же пришлось блокировать удар, нанесенный с другой стороны. Люди вокруг чуть расступились, поэтому сейчас взмах был именно мечом. Клинок задел врага по касательной, лишь ранив. Толпа сдвинулась от неожиданного давления, и противника Вульфса куда-то унесло.

Алекс потерял счет времени, сколько продолжалась эта рубка. Ему приходилось не только драться самому, но и оглядываться на свой десяток, прикрикивая на тех, кто сильно вылезал из строя. Не могло быть и без потерь. Так, оглянувшись в очередной раз, он понял, что у него теперь не десять, а лишь восемь бойцов.

К тому же бой не был статичен. Общий строй прорывали и вновь восстанавливали. Требовалось постоянно помнить, что, если окажешься в окружении вражеских бойцов, – это неминуемая смерть. Алекс отлично видел тех, кто, увлекшись сражением, понимал, что вокруг одни враги. Он лично с упоением убивал таких зарвавшихся паршивцев.

Иногда в сражениях люди разлетались на части или сразу несколько человек теряли головы. Воздушные взрывы или прыжки на ощерившийся строй врагов были обычным делом. Воины, пользующиеся техниками, встречались по обе стороны конфликта.

Особо сильных из них было очень сложно задеть, но концентрированный огонь из арбалетов или удары мечами нескольких бойцов настигали и их. Вследствие этого такие воины обычно убивали максимально аккуратно, стараясь слишком сильно не привлекать внимания, чтобы не стать центром агрессии большого количества врагов.

Еще одно столкновение. Южанин оказался с землянином нос к носу. Вульф попробовал было ударить, но враг, выпустив меч, перехватил руку. В лицо мужчине дохнул смрад никогда не чищенных зубов. Он был так близко, что Алекс мог увидеть россыпь лопнувших капилляров в его глазу.

Рука, выскользнув из крепления щита, змеей метнулась к поясу. Враг, хрюкнув, дернулся и обмяк. Алекс же расплылся в кровожадной ухмылке. Жертвенный нож пробил кольчугу, почти не заметив ее.

Усталость стремительно отступала, смываемая жизненными силами другого человека. Подобное существование не могло заменить полноценного отдыха. С каждым разом требовалось бы все больше жизненной энергии. Но пока что это работало.

Алекс отбросил усохший труп и шагнул вперед.

Сильнейший удар щитом оглушил трех врагов перед ним. Хотя нет, лишь двух. Третий оказался не прост и сам умел пользоваться внутренней энергией. Но это ему уже не помогло. Щит был повернут боком, отведя чужой меч, и врагу в подбородок снизу вверх был вбит нож, пронзивший мозг. В левой руке – кинжал, и на ней же на лямках висел щит, в правой – меч.

Новая волна живительной энергии. Удар мечом и тут же щитом в другую сторону. Оба чуть очухавшихся врага умирают. Александр стремился по полной использовать непрерывно поступающую энергию. Ведь она стремительно утекала сквозь пальцы.

Если вначале в его голове стучали молоточки, то с каждым убийством они превращались в огромные молоты, отстукивающие песнь войны.

Магический источник внутри пульсировал. Магия хаоса, плескавшаяся в нем наравне с его собственной маной, яростно просилась наружу. Но Вульфс понимал, что это будет плохой идеей.

Пока понимал.

Вражеские воины в ужасе пытались убить чудовищно сильного воина, орудующего полностью покрытыми кровью мечом и кинжалом, но нанесенные ему раны исцелялись буквально на глазах: казалось, исчезали, как только вражеский меч покинул его тело.

Алекс кое-как сумел скинуть одержимость битвой и огляделся. После чего заорал от душившей его ярости. Войска императора отступали! И самое ужасное – несколько сотен стражи от этого попали в окружение: стражники пытались отступать следом, но этому мешали наседающие южане. Требовалось что-то срочно сделать.

– Держаться! Я к сотнику! – дал он приказ уже семи своим бойцам. – Цестус! – закричал он, кое-как найдя взглядом упомянутого сотника.

Тот же, лишь развалив своего противника, повернулся к Александру. Вообще же сотник вносил вокруг себя настоящее опустошение. Его неуловимые удары мечом разрубали сразу нескольких людей на куски. Воздушные удары рвали вражеский строй, куда направлялись его же десятки.

– Че ты тут делаешь?! Почему не со своим десятком?!

– Надо прорываться! Я использую магию, чтобы дать нам шанс прорваться. Но вы все должны быть готовы, когда я дам сигнал! И мне нужны жертвы и немного времени!

– Все будет! Двигай в центр строя. Не подведи, бастард! Или я найду тебя даже в аду!

– Так точно, сотник! Дайте место!

Слышавшие разговор сержанта и сотника бойцы дали землянину столь необходимое ему пространство.

– Черт! – выругался Алекс и пинками скатил труп с болтом в глазу с указанного пятачка, после чего начал спешно чертить круг. За его действиями с волнением наблюдали другие бойцы, в страхе оглядываясь себе за спину. И этому была причина.