Эскис выглядел глубоко озадаченным.

– Не совсем, – признался он.

– Злоумышленник заранее открыл дверь. – Лиза тяжело сглотнула. – Наверное, в ту ночь, когда мне почудился посторонний в комнате. Но я ведь принимала капли и спала слишком крепко. А чтобы скрыть свою возню другими звуками, преступник завёл часы.

– Выходит, он подготовился? – Алексей качнул головой с недоверием. – Но как он мог знать заранее, что Наталья Францевна вернётся?

– Никак. – Лиза хмыкнула, чувствуя, как по спине бежит неприятный холодок. – Боюсь, что целью изначально была не она. А я. Или ещё кто-то из института. Этот человек открыл дверь, чтобы иметь запасной выход. Или вход. Потому что, обыскав наш дортуар и мою комнату, он… он убил Натали, а после вышел через флигель для слуг, где двери всегда открыты, и снова вошёл уже через мою комнату.

– Но откуда…

– В ночь, когда вернулась Натали, шёл дождь. Земля в саду была мокрой. Женщина, убившая её, прошла через чёрный ход для прислуги. Что-то заставило её это сделать. Вероятно, она не хотела привлекать внимание. Она возвратилась в мою комнату, где уже устроила погром, но там обнаружила грязь на своей обуви и оставила эти грязные ботинки в моём шкафу. А сама ушла через общий коридор.

Алексей отпустил её руки, чтобы в растерянности пригладить волосы. Он выглядел сбитым с толку.

– Женщина, значит. И босиком ушла? – Эскис сжал двумя пальцами переносицу. Он силился понять происходящее. Здраво оценить ситуацию со стороны, но претерпевал очевидную неудачу, как показалось Лизе. – Вот просто так босиком прошла по Смольному? Бессмыслица какая-то, – пробормотал он с досадой.

– Ботинки забрали на экспертизу. – Лиза снова подтянула одеяло повыше, когда Алексей обратил на неё пристальный взгляд. – Шаврин про них больше ничего не сказал. Но они показались мне ужасно старыми и разношенными. Будто им лет десять или даже больше. Я таких ни у кого в институте прежде не видела.

– Но как же никто не заметил босую женщину? – не унимался Эскис.

Он даже заговорил громче, позабыв об осторожности.

– Помилуйте, Алексей Константинович. – Лиза стиснула пальцами край одеяла у своей груди. – Лично я так вообще не понимаю смысла всего того, что она сотворила. Зачем ей это? Зачем было убивать Натали? Что именно она ищет столь настойчиво в наших вещах? И что, если это не женщина? А ботинки просто для отвода глаз?

Мужчина медленно кивнул.

– Всё случилось ранним утром. Никто чужой войти в Смольный не мог. Значит, убийца всё же находится в числе постоянных обитателей института. – Лиза отвернулась к стене и едва слышно прошептала: – Почему эта… женщина… до сих пор не убила меня?

Бельская не хотела плакать. Но невольный всхлип сорвался с задрожавших губ. Лиза крепко зажмурилась. Закрыла лицо руками, сползая на подушке ниже.

Менее всего на свете она желала, чтобы Алексей видел её такой. Предстать перед мужчиной в подобном жалком виде и сломленном состоянии духа казалось ей верхом унижения. Особенно перед тем, в чьём присутствии становилось столь радостно и одновременно неловко.

– Елизавета Фёдоровна, – его монотонный баритон звучал успокаивающе, будто бы даже ласково, – где же та отчаянная амазонка, с которой мне довелось повстречаться? Верните её мне немедля. Прошу вас. Без неё всё в моей жизни теряет смысл.

Он не касался её, но Лизе хватило его слов, чтобы ощутить разлившееся в груди тепло. Она медленно отняла руки от лица. Судорожно вздохнула, глядя на мужчину сквозь слёзы.

Алексей улыбнулся своей едва уловимой улыбкой, которая более не казалась Лизе дежурной.

– А где сейчас ваш батюшка? – Вопрос Эскиса застал девушку врасплох.

– Всё ещё в Москве. – Лиза стёрла влагу со щёк ладонями.

– Почему же не приехал за вами до сих пор? – Меж бровей мужчины пролегла глубокая сердитая морщинка. – Ему доложили о случившемся?

– Да, разумеется, – слабым голосом ответила девушка. – Он телеграфировал, что прибудет, когда обещал.

Алексей с шумом втянул носом воздух, будто старался скрыть закипевшее в нём возмущение.

Он порывисто поднялся со стула. Прошёл пять шагов по проходу между кроватями. Возвратился обратно. Встал напротив окна, заложив руки за спину. Поджал губы в напряжённом молчании.

Лиза никак не могла угадать, какой внутренний диалог с самим собой он вёл в эту минуту. Но спросить она не успела. Алексей повернулся к ней спиной и пошёл к выходу.

– Вам нужно на воздух, пока вы здесь не зачахли окончательно, – на ходу сказал он. – Я позову сестру, чтобы помогла вам одеться.

– Но меня не выпустят с чужим человеком, – вяло возразила она.

– Глупости. Я ваш врач. И у меня есть подписанное разрешение находиться здесь.

На звуки его громкого, возмущённого голоса прибежала сестра милосердия, сухонькая пожилая женщина в форменном голубом платье и белом фартуке, которая ожидала в приёмной, чтобы оказаться рядом на случай, если проверяющему доктору что-то понадобится.

– Соберите Елизавету Фёдоровну на прогулку, будьте добры, – без долгих вступлений велел Эскис. – Я сам с ней выйду в сад.

– Но Виктор Борисович не позволял ничего такого, – попыталась возразить женщина.

– А с Виктором Борисовичем и её светлостью я выйду не в сад, а прямиком к государю на приём, если возникнет такая необходимость, и объясняться мы будем там. Все трое. Будьте уверены, что у меня найдётся что сказать.

Его голос звучал твёрдо, не допуская возражений. Но совершенно не так, как у её отца. Когда приказывал Фёдор Бельский, людям хотелось бежать без оглядки. Это вызвало у Лизы невольное восхищение. По тому, как быстро засеменила к ней сестра милосердия, девушка поняла, что спорить с Алексеем Константиновичем никто не станет.

Спустя каких-то полчаса они уже сидели в саду Смольного. Эскис специально выбрал для них скамейку в достаточном отдалении от всех прочих, но всё же остающуюся на виду из окон института. Пока Лиза переодевалась, Алексей раздобыл для неё в буфете булку и сладкий чай в стакане и серебряном подстаканнике. Воспитанницам наливали напитки в посуду попроще, из этого Бельская сделала вывод, что её друг снова использовал на ком-то свой дар убеждения, граничащий с угрозой.

Она попыталась отказаться, но Эскис даже слушать не стал.

– Вам нужно набираться сил, – непреклонно сказал он.

Поэтому девушка коротко поблагодарила его и принялась за нехитрую трапезу.

Над их головами раскинулся молоденький клён, который давал достаточно тени, чтобы не умереть на июльском солнце.

Алексей сидел рядом с ней, откинувшись на спинку. Он не снял белый халат, вероятно, чтобы к их совместной прогулке возникло меньше вопросов. Но вышло как раз наоборот. Гулявшие в это время «голубые» смолянки сбились