из серой шерсти. Ощущение стыдливой неловкости пробилось сквозь плотную завесу апатии. Отчего-то видеть в Эскисе доктора у Лизы получалось всё хуже с каждой новой их встречей. Поэтому она и натянула одеяло едва ли не до подбородка.

Алексей не обратил на это движение особого внимания.

– Если бы вы знали, как сильно я о вас беспокоился, – негромко произнёс он с видимым облегчением.

Этот мужчина не казался Бельской излишне сентиментальным или мягким, но в его взгляде она заметила нечто очень похожее на нежность.

Он снова взял её за запястье, но на сей раз, чтобы посчитать пульс.

– Напрасно, – краснея, вымолвила Лиза. Её улыбка растаяла, едва в памяти вырисовалась картина случившегося. – Я чувствую себя не так плохо, как выгляжу. Это всё капли, которые мне даёт наш доктор, Виктор Борисович. Я от них всё время сплю.

Алексей нахмурился. Он поднялся со стула, чтобы склониться к ней и осторожным, мягким прикосновением дотронуться до её лица, отчего сердце Лизы затрепетало.

– Вы позволите? – запоздало пробормотал он, осматривая её глаза. – Не могли бы вы открыть рот, Елизавета Фёдоровна. Хочу взглянуть на ваш язык. Вот так. Благодарю.

Он снова сел на стул. Задумчиво помассировал свой лоб.

Лиза немедля истолковала это как попытку понять, для чего ей дают столь сильное лекарство, поэтому поспешила сбивчиво объяснить:

– У меня… случился обморок. А потом… истерика… и доктор дал мне капли. Сказал, что без них я заработаю нервное расстройство. – Она потянулась за стаканом с водой, и Алексей торопливо помог ей взять его. – Merci.

Лиза сделала несколько глотков. Вода оказалась прохладной, с лёгким привкусом мела, как порой бывает после кипячения в старом чайнике, на стенках которого толстым слоем скопилась накипь.

Но не успела она возвратить стакан на место, как застилавший разум туман рассеялся окончательно. Она повернулась к Эскису с вытянувшимся от удивления лицом.

– Алексей Константинович, – горячо зашептала она, – вам нужно немедленно уходить. Вдруг кто-нибудь увидит вас…

Она осеклась, потому что губы мужчины растянулись в добродушной улыбке.

– Не тревожьтесь, Елизавета Фёдоровна, – он приосанился. – Сегодня я действительно нахожусь здесь как врач. Совершенно официальным образом.

Бельская часто заморгала.

– Но как вам это удалось? – Ей не верилось в то, что кто-то смог уговорить княжну Ливен на нечто подобное. – Её светлость бы ни за что не допустила постороннего человека в лазарет. Тем более… мужчину.

Она почувствовала себя ужасно неуютно, представ перед ним в столь неподобающем виде: койка в лазарете, чудовищная старушечья сорочка, растрёпанный вид и наверняка синяки под глазами.

– Елизавета Фёдоровна, я всё ещё дворянин, а не просто доктор. – Алексей Константинович подался вперёд. – У меня тоже есть достаточные связи, которыми я не люблю пользоваться, но в сложившейся ситуации выбора у меня не осталось. Я получил официальное направление в лазарет Смольного для проведения инспекции. Документы у меня в порядке. Не всем это понравилось, разумеется. Особенно вашему доктору. Но выбора у него не осталось.

– Ох, – только и смогла вымолвить Лиза.

Она не могла утверждать наверняка, какая часть его пламенной речи удивила её сильнее всего. Пожалуй, та, что осталась невысказанной. Эскис добился законного разрешения присутствовать в стенах института ради неё одной. Потому что беспокоился.

– А где он сейчас? – Девушка попыталась рассмотреть кого-нибудь за ширмой.

– Ушёл с её светлостью, – едва слышно ответил Эскис. – Полагаю, звонят кому-нибудь «наверх», чтобы убедиться в законности моего пребывания здесь.

Лиза сокрушённо покачала головой, которая отозвалась звенящей пустотой и слабостью. Девушка легонько помассировала виски пальцами, чтобы избавиться от этого состояния.

Алексей проследил за её движениями.

– Я поговорю с Виктором Борисовичем, чтобы не давал вам такие сильные препараты. Они чрезмерно угнетают вашу нервную систему, – озвучил он свои мысли, наблюдая за несколько замедленной реакцией девушки. – Пришлю для вас средство полегче.

Эскис снова подался к ней, чтобы прикоснуться к лицу и ещё раз осмотреть глаза, аккуратно поворачивая её голову из стороны в сторону. Лиза не сопротивлялась.

– Расскажите, как вы себя чувствуете? – спросил он достаточно громко, после чего встал и как бы невзначай выглянул из-за ширмы, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь. – Головокружение? Тошнота? Боли, быть может? Вы ударялись головой?

Но в лазарете царила тишина. Никаких иных звуков, кроме их голосов.

Алексей придвинул стул ближе и кивнул Лизе в знак того, что она может говорить свободно.

– Алексей Константинович, – зашептала девушка, чувствуя нарастающее волнение, – вы ведь всё знаете, да? Это было так ужасно, что я не знаю, как вам описать.

Эскис взял её ладони в свои. Только теперь Бельская заметила, насколько холодна она сама и насколько по сравнению с ней теплы его руки.

– Всё позади, – уверенно произнёс он, глядя ей в глаза. – Всё закончилось. Вы живы и здоровы.

Лиза рассеянно кивнула.

– Ко мне приходил Иван Васильевич Шаврин. Дважды.

– Следственный пристав? – Эскис нахмурился.

Бельская снова отрывисто кивнула.

– Первый раз просто расспрашивал меня, – она понизила голос. – Я рассказала в подробностях о том, что должна была разбудить Натали, которая ночью возвратилась в Смольный, но нашла её мёртвой, а после обнаружила погром в собственной комнате. Про встречи с вами, разумеется, я никому ничего не сказала, – заверила его девушка.

Но Алексей лишь слегка прищурился, едва обратив внимание на это пылкое признание.

– Вы сказали, что он приходил дважды. – Эскис выглядел озадаченным. – Зачем?

– Уточнял некоторые детали. – Лиза пожала плечами. – Вроде того, как именно лежала подушка. Или в каком положении я оставила мои вещи до того, как мы с классными дамами обнаружили комнату в разорении. Но главное не в этом, Алексей Константинович, – она с жаром сжала его руки. – Я начала плакать, и Шаврин сжалился. Он ответил на несколько моих вопросов. Сказал, что Натали действительно была задушена той самой подушкой.

– Это я тоже узнал. – Эскис плавно погладил её ладони большими пальцами, успокаивая. – Бедная Наталья Францевна. Не могу поверить. Её отец пытался застрелиться, когда узнал, что сам отвёз дочь на смерть.

– Господи, – Лиза вздрогнула. – Что с ним? Он жив?

– Жив. Но в больнице. Я ещё не был у него, – он опустил голову. – Признаюсь, что всё время потратил на то, чтобы попасть к вам.

Бельская зарделась и поспешила сменить тему.

– Шаврин сказал, что не только в моей комнате что-то искали. – Её слова заставили Алексея снова поднять на неё заинтересованный взгляд. – Опечатанную дверь нашего старого дортуара тоже вскрыли. И там погром был точно такой же, как и в моей комнате. А в мою комнату проникли через садовую дверь, которая была много лет заперта. Замок вскрыли точно так же. Предположительно