— И что вы могли бы сделать? У нас, эльфов, есть поговорка,— он слабо улыбнулся, — одна из наших многих поговорок, смысл которой в том,что нужно выжидать подходящего момента, потому что поспешность исамоуверенность разрушили многие Империи. В этой стране, как мы видели, нашапоговорка очень справедлива.

Его способность по-прежнему сохранять в себе силы вопрекивсему позволила ей приободриться.

— Я попросила их, чтобы они позволили мне разговаривать свами, Фонон. Я сказала им, что мне, возможно, удастся добиться вашегосотрудничества.

— Вы всегда можете рассчитывать на мое сотрудничество.Только этим Тезерени такое не удастся.

— Должно быть, есть что-то, о чем вы можете рассказать мне;что-то, что убережет вас пока что от дальнейших допросов. Что-то относительноэтой страны или относительно пещер в горах. — Она почти что умоляла его. Еслиона потерпит неудачу, Тезерени только удвоят свои усилия по отношению к эльфу.Когда Шарисса подумала об этом, ее сердце безумно забилось.

Фонон покачал головой.

— Я рассказал им о пещерах. То немногое, что я знаю. Япредупредил их, чтобы они держались от пещер подальше; что даже искатели большене доверяли этим местам.

— А почему?

Он рассмеялся, но не без горечи.

— Я сказал им, что некое зло обитает в глубинах пещер. Они,конечно, решили, что я пытался пересказать какую-то древнюю легенду, но этосущество — ужас недавних дней. Мои люди и раньше тайком исследовали гнездовья —в том числе и пещерные, — но никто и никогда не говорил о каких-либо чудовищах.

— Вы уверены? — В отличие от Лохивана или Баракаса, Шариссабыла готова поверить словам пленника-эльфа. По его глазам было видно, что онговорит правду. В его глазах она могла прочесть многое.

— Уверен, как ни в чем другом, — ответил он, но его голосказался отрешенным, как будто его мысли где-то блуждали. Шарисса заморгала иотвернулась в сторону — пока у нее не появилась уверенность, что она может некраснея смотреть ему в лицо.

— Есть ли что-либо еще, о чем вы могли бы рассказать им?Много ли искателей осталось здесь? Видели ли вы верхние пещеры?

— Я видел огромного сверхъестественного коня на.востоке. Этобыло несколько недель назад, но они могли…

Шарисса покачала головой.

— Это был Темный Конь.

— Темный Конь? — Эльф оценивающе взглянул на нее. — Яподумал, что это сказочное имя. У нас, эльфов, таких имен много. Когда выпроизнесли имя этого Темного Коня, я не думал, что его следует пониматьбуквально. У вас интересные друзья, хотя вы принадлежите к враадам. Сначалачерный-пречерный демон, а затем я. Я думал, что ваш народ довольно свысокаотносится к чужим.

— А все ли эльфы одинаковы? Вы едва ли кажетесь настолькозамкнутым, как мне постоянно говорили.

— Понимаю вашу мысль. — С начала ее посещения — или,возможно, благодаря ему — Фонон почувствовал себя сильнее и говорил логичнее.Шарисса была рада этому, но понимала, что все это не имеет ни малейшегозначения, пока они остаются пленниками Тезерени.

— Этот Темный Конь, — прервал Фонон, — вы упомянули его кактоварища по плену. Неужели настолько могуч повелитель драконов, что он можетподчинять этого скакуна своей воле?

Снаружи что-то ударилось о стену фургона. Волшебница недолговслушивалась, но, так как звук не повторился, решила не обращать внимания.

— Прежде он не был настолько могуч. Они становятся сильнее,Фонон. Скоро они осквернят эту страну — как они это сделали с предыдущей… и яне могу ничего предпринять, чтобы остановить их!

— Нимт. Вот как называлась эта страна, не так ли? Мир, изкоторого вы бежали? Мир, разрушенный враадами?

Она кивнула.

Его рот скорбно искривился.

— Я сомневаюсь, чтобы эта местность так уж легко поддаласьих влиянию. Сюда приходили и другие — до ваших людей. Многие хотелиприспособить эту землю к себе — вместо того, чтобы работать с ней. Всякий раз,когда это случалось, земля, казалось, заставляла меняться их самих.

— Что вы имеете в виду?

— Почувствовали вы себя как-то иначе — со времени прибытия вэтот мир? Какие бы то ни было изменения?

— Я почувствовал себя более дома, чем когда-либо в Нимте.Для меня это была замечательная перемена. — Тут она вспомнила, что принеславино и пищу. Шарисса показала их Фонону, который тут же забыл о вопросе и улыбнулся.

— Это вино? Мог бы я выпить немного, прежде чем продолжу?Наши друзья не давали мне пить ничего, кроме солоноватой воды.

— Позвольте, я помогу вам. — Она поднесла сосуд с вином кего рту и наклонила его. Фонон, глядя на нее, сделал два глотка, затем дал ейзнак, чтобы она остановилась.

— Спасибо… боги! Какой приятный медовый вкус!

— Его делают Тезерени.

— Доказательство того, что в них есть, по крайней мере, однахорошая черта — как мне представляется. — Пока она готовила ему хлеб и сыр, онвернулся к своей речи. — Проведя с вами несколько замечательных минут, я вижу,что вы и эта земля не находитесь в конфликте. Но этого, однако, нельзя сказатьо людях клана дракона. Эта земля их не потерпит.

Шарисса хотела спросить его, знал ли он основателей — и чтоих ка, их духи, составляли теперь часть земли; но это заняло бы слишком многовремени.

Что-то тяжелое ударилось о стенку фургона — так, что он весьзатрясся.

— На нас напали? — спросил Фонон; в голосе его звучалоотчаяние оттого, что в минуту опасности он оказался в цепях. Волшебницаподумала о том, не попытаться ли снять цепи; но, вспомнив, что они вели себяподобно се повязке, поняла, что труд будет напрасным. Она поднялась на ноги.

— Я посмотрю, в чем дело.

— Вас могут убить!

— Я не буду ждать того, кто явится сюда к нам! Она осторожнопотянулась к дверной ручке. Подняла другую руку, готовая произнести заклинаниев тот момент, когда откроет дверь.

Неуклюжая фигура вломилась сквозь дверь — как будто тасостояла из лучинок.

— Гос-с-спож-жа З-зер-р, — прошипело существо.