— Ты утверждаешь, что эльфы не делали этого?

— Ваш человек был болен еще раньше, Лохиван, — снованапомнила ему Шарисса. Не было доказано, что это действительно был Айвор, ноона подозревала, что такое доказательство появится. — Причина могла бытькакой-то другой.

Лохиван вздохнул. Поднявшись на ноги, он снял шлем и почесалшею, где были видны пятна сухой кожи. Это сделалось настолько для негопривычным, что он даже больше и не жаловался, что кожа чешется.

— Возможно, ты права. Искатели отсутствовали, и этобросалось в глаза.

Шарисса не понимала.

— Я подумала, что гнездовье, к которому мы направляемся,было покинуто, а искатели — мертвы.

— Есть несколько, которых надо уничтожить. Просто случайноуцелевшие.

Изменившееся выражение на лице эльфа заставило волшебницубросить на него взгляд и снова отвести его в сторону. При упоминании о пещерахон задумался — как будто он понял что-то, чего не могла понять она. КогдаЛохиван уйдет, она, возможно, сможет…

— Я боюсь, что должен прервать твою беседу с пленником, —заявил Лохиван. — У тебя, мне думается, будет другая возможность, чтобыпоговорить с ним. А теперь я предпочел бы, чтобы ты находилась там, где я смогулучше охранять тебя.

— Меня? Это был один из ваших людей, который страдал…

— И он направился к тебе. Возможно, тот, кто ответственен заэто, счел, что ты представляешь для него риск. Я хочу, чтобы с тобой, Шарисса,ничего не случилось. — Тон Лохивана сделался мягче.

Ей хотелось поспорить, но результат был бы тем же самым.Фонон, стоявший позади Тезерени, жестом показал ей, что она должна согласиться.Слишком активный протест может привести к тому, что они могут передумать ибольше не разрешить ей снова повидаться с эльфом.

— Очень хорошо. — Было сомнительно, чтобы ответ пришел такскоро.

— Позволь мне сопроводить тебя обратно.

— Это не обязательно. — Шарисса не хотела, чтобы ондотрагивался до нее.

— Так для тебя будет безопаснее. Возможно, это не простаяслучайность.

Как и прежде, исход спора был предрешен. Признав поражение,она кивнула и подала ему руку.

— Я… благодарен… также и вам, — заметил Фонон, когда Лохивансобирался вывести Шариссу наружу. — Как… удачно, что вы оказались поблизости.

Это означало, что Лохиван либо шпионил за ними, либо ждал,пока Шарисса выйдет из фургона. Тезерени взглянул на нее, но оставил безвнимания слова эльфа. И очень быстро вывел Шариссу из фургона.

Снаружи по-прежнему находилось несколько Тезерени. Двоеубирали обломки того, что раньше было дверью. Шарисса поискала взглядом телачасовых, но их уже убрали. Она почувствовала к ним некоторую жалость, номеньшую, чем к тем эльфам, которых Тезерени истребили несколько недель назад.Многое из того, от чего страдали Тезерени, они навлекли на себя сами.

Только два дня вне крепости — и вот что произошло. Когда онис Лохиваном молча шли прочь от места бойни, Шарисса задавала себе вопрос, чтоже принесут грядущие дни.

Почему-то ей казалось, что они окажутся еще хуже.

— Она спит, повелитель.

— Хорошо.

Они втроем стояли в его палатке. Баракас использовал палаткукак место для совещаний; именно поэтому он и чувствовал себя вправепользоваться ею — остальные воины спали на воздухе. Глава клана был одет в доспехилишь частично, поскольку слишком много времени тратил на то, чтобы одеваться.Его это слегка беспокоило, но он решил не обращать внимания на такую мелочьпосле ужасного и отвратительного происшествия.

Риган, полностью одетый в доспехи и достаточно раздраженныйиз-за недосыпа, спросил:

— Что вы сделали с его трупом, Лохиван?

Его брат, все еще стоявший на одном колене, ответил:

— Это создание похоронят без лишнего шума. Отец, чудище былоне кем иным, как одним из наших людей. Риган, ты знал Айвора?

— Это был Айвор?

«Один из наших собственных людей, — подумал повелительТезерени. — Они прикончили одного из наших прямо в моем лагере и несмотря намои предосторожности!» Вся округа была тщательно окутана защитнымизаклинаниями. В прошлом он всегда избегал подобного, предпочитая полагаться наготовность свою и своих людей, но последнее время реакция у него была не такойбыстрой, как прежде, а среди членов клана возникли сомнения, которых в первыедни пребывания здесь не было.

— Умерло трое других людей. Все они — принятые в кланчужаки.

Потеря невелика, но все же потеря. Некоторые из тех враадов,кто присоединился к клану, начнут нервничать. Предводителю, чтобы погасить ихстрахи, нужно было, чтобы дела шли нормально. Членам экспедиции надо будетпроявлять больше бдительности, чем раньше.

— Что случилось с ним? Какие произошли перемены?

Лохиван поклонился.

— Я не знаю. Было предположение, что это могли бы сделатьискатели.

— А по чьей указке? Эльфа? — усмехнулся Риган. — Конечно, оних обвинит! Он защищает сво…

— Риган, замолчи! — Баракас обдумывал имевшиесяпредположения. — Если это были эльф или его друзья, то они, думаю, могли бы стем же успехом освободить его. Они не оставили бы его на нашу милость. Скажимне, Лохиван, он похож на самоубийцу?

— Он — воин, отец, и готов рисковать собой; но я думаю, чтосамоубийство не для него. Его смерть тогда не имела бы смысла.

Уголком глаза Баракас видел, что его старший сын заводитсебя, чтобы произнести другую тираду. Он вовремя прервал эту вспышку. Риганнахмурился, но промолчал.

— Спросите тех, кто знал Айвора лучше, насчет того, вел лион себя последнее время как-то иначе. — У повелителя Тезерени возникла мысль. —Он был членом первой экспедиции?

— Да, государь.

Могло ли оказаться так, что Айвор обнаружил что-то илиприкоснулся к чему-нибудь такому, что лучше было не трогать? Не могла лиТезерени ждать какая-то ловушка? Баракас подумал о ящике и его пленнике. Онпоступил мудро, прихватив с собой обитателя того, что Дру Зери называлПустотой. Захват пещер мог оказаться не таким уж и простым.

— Что ты собираешься делать, отец? — осмелился спроситьРиган.