– Этот ваш домишко и правда приносит несчастье, – вырвалось у него.

– Что, убедился?

Он кивнул головой и спросил, когда поворот на шоссе.

– Еще не скоро... Видишь, я ничего не придумала! – сказала Алина. – Проклятое место!

– Интересно, чего этой бабке там понадобилось?

– Ума не приложу. Митрофаниха хорошая, добрая... она травы собирает, отвары всякие готовит. К ней даже из соседних сел приезжают... Думаешь, она сама упала?

Берестов, объезжая яму, пожал плечами.

– Честно? Не похоже... Боюсь, кто-то на бабку зуб заимел, вот и огрел ее по затылку поленом. Я при соседке не хотел говорить. Зачем порождать лишние сплетни?

Алина вспомнила обрушенную поленницу во дворе, откуда потихоньку растаскивали дрова.

– Митрофаниху в деревне уважают, – возразила она.– Может, в доме правда парочка заночевала, а бабка подглядывала... вот и пострадала. Кому охота, чтобы про него болтали? Если мужик женатый, а женщина замужняя, им огласка ни к чему.

Алина упрямо покачала головой.

– В наш дом никто без нужды не полезет. Слава у него дурная... А теперь и подавно шарахаться будут! Нет, не верю я во влюбленную парочку...

Москва

Лавров приехал на улицу Новаторов и нашел дом, указанный в письме, которое им с Глорией вручила фельдшерица из Черного Лога. Улица закруглялась и примыкала к Воронцовскому парку.

Лавров пешком, ради разминки, поднялся на четвертый этаж и, поколебавшись, позвонил. Интересно, кто ему откроет? Он нарочно не взял с собой Глорию, чтобы самому попробовать разобраться в происходящем. Все ее басни про покупку загородного дома насквозь лживые. Разумеется, никто ее тут не поджидает ни с пистолетом, ни тем более с бомбой. Жители Черного Лога вообще не имели понятия, что она вдруг заявится к ним. Сосед покойного карлика явно видел ее в первый раз. Фельдшерица Варвара тоже. Однако неведомый Санта не зря оставил письмо с адресом...

Дверь неожиданно распахнулась, и на Лаврова хмуро уставился здоровенный мужик, бородатый и седой как лунь.

– Вы Санта?

– Ну...

– Значит, я к вам.

– Ну...

Они стояли друг напротив друга и напряженно дышали. Санта не торопился приглашать гостя в квартиру.

– Могу я поговорить с Людмилой Петровной?

– Ее нет...

Лавров заговорил о хозяйке, чтобы заполнить возникшую паузу.

– А где она?

Великан пожал плечами и нехотя произнес:

– Не знаю. У дочери, вероятно. Я ее жилец.

– Мне передали ваше письмо, – сказал наконец Лавров, пуская в ход свой единственный козырь. – Вот оно!

Он вынул из кармана и показал Санте конверт. По лицу великана прошла тень недоумения. Но он быстро взял себя в руки и принял непроницаемый вид.

– Ну...

Они как будто состязались в выдержке, испытывали друг друга на прочность. Санта выглядел бы лет на сорок, не будь он абсолютно седым. Спортивный костюм сидел на нем мешковато, штаны вытянулись на коленях, олимпийка была расстегнута, из-под нее торчала мятая футболка. Казалось, верзила только-только проснулся и не совсем осознавал ситуацию. Но Лавров разгадал его прием. Санта только прикидывался сонным увальнем, а на самом деле он выжидал, как поведет себя посетитель.

– Что «ну»? Вы оставили свой адрес Варваре? Зачем?– Это вас не касается.

– Ах, вот как? Не касается? Зачем тогда Варвара отдала конверт мне?

– Спросите у нее.

Лавров терял терпение. Его бесила односложная речь великана. Как вызвать его на откровенность?

– Вы не собираетесь пригласить меня в дом?

– Нет.

– По-моему, не очень удобно беседовать на лестничной площадке... соседи могут услышать...

– Пусть слышат.

Каждым своим ответом Санта обезоруживал гостя, отбирал у него инициативу. Лавров с трудом сдерживался, чтобы не схватить его за грудки и не встряхнуть как следует. Внутренний голос предостерегал его от подобной опрометчивости. Санта, судя по габаритам и мускулатуре, мог бы запросто прихлопнуть его, как назойливую муху.

– Значит, я зря пришел?

– Вам виднее... – небрежно обронил здоровяк.

Лавров достал мобильник, сделал вид, что хочет позвонить, а сам незаметно сфотографировал Санту. Великану это не понравилось.

– Что вы делаете? – рассердился он.

– Пользуюсь телефоном! Могу я связаться со своей начальницей?

– Можете. Только не здесь.

Они не нашли взаимопонимания, и Лаврову ничего не оставалось, кроме как убраться восвояси. Ему было чертовски обидно признавать свое поражение.

– Между прочим, меня послала госпожа Зебрович! – выпалил он. – Она хочет купить дом в Черном Логе. Я ее секретарь... то есть поверенный.

Санта и глазом не моргнул.

– Я не имею дел с поверенными, – парировал он.

– В какую сумму вы оцениваете дом?

– Дом не продается!

– Он принадлежал... э-э... господину Таленникову, у которого вы работали?

– Да.

– А теперь, после его смерти, кто унаследовал имущество? Я понимаю, что права наследования могут оспариваться в суде... и вообще должно пройти полгода, прежде чем...

«Что я несу? – думал Лавров, бойко тараторя о юридических проволочках. – Сейчас этот Санта пошлет меня... хорошо, если не спустит с лестницы. У него такие свирепые глаза!»

– ...но что нам мешает обсудить эту проблему заранее? – продолжал он. – Госпожа Зебрович готова выложить кругленькую сумму за дом. Могу я поговорить с наследниками?

– Нет.

– По-моему, вы ведете себя глупо, – вырвалось у Лаврова, который с трудом сохранял самообладание. – Вы не имеете права расписываться за других, вы...

– До свидания, – со злобной вежливостью вымолвил Санта и отступил на шаг вглубь квартиры.

Лавров поставил ногу так, чтобы великан не смог закрыть дверь, чувствуя себя самоубийцей. У Санты наверняка хватит сил вышвырнуть его вон или сломать ему ногу дверью.

– Подождите! Подождите, ради бога! Если я не выполню поручение госпожи Зебрович... у меня будут неприятности... Она хочет именно тот дом в Черном Логе! Женский каприз. Вы же понимаете, она не отступит. Что вам стоит сказать, кто наследник? Я обращусь к нему, а вас оставлю в покое.

– До свидания, – повторил Санта. – Убирайтесь, или...

Он с таким проворством захлопнул дверь, что Лавров едва успел отдернуть ногу. Он вспотел, словно в одиночку разгрузил вагон угля. Ну и слугу держал покойный Таленников! Гора, а не человек. Злобная тупая гора мяса!