Постояв несколько минут под закрытой дверью и придя в себя, Лавров вызвал лифт. Спускаясь вниз в тесной кабинке, он все еще находился под впечатлением разговора с Сантой. Бессмысленного и бесполезного. У этого громилы ничего не выудишь! Ни одного лишнего слова. Интересно, он от природы такой или его выдрессировал Таленников? Надо отдать ему должное, человеком тот был не хилым, несмотря на физическое уродство...

Деревня Прокудинка

Весь график Берестова трещал по швам. Ему непрерывно звонили, и он с досадой отключил сотовый. Дела делами, но бросить Алину в такой, мягко говоря, щекотливой ситуации он не мог. Несмотря на весь свой прагматизм и крайнюю занятость.

Доставив почти бездыханную старушку в приемный покой ближайшей больницы, он принял решение возвратиться в Прокудинку. Алина не смела просить его об этом, и без того чувствуя себя виноватой. Проклятый дом уже принес непоправимое несчастье в их семью и теперь грозил испортить ее отношения с женихом. Берестов пока не сделал ей официального предложения, но все его поведение говорило о том, что свадьба не за горами.

«Связался с этой продажей на свою беду! – мысленно сокрушался коммерсант. – Отступать уже неловко. Не оставлю же я Алину наедине с проблемой? Времени жаль! И задний ход не дашь. Вот незадача!»

– Стас... может, ты поезжай... а я до села сама как-нибудь доберусь...

– Не говори глупости, – подавляя раздражение, сказал он. – Нужно вернуться, проверить, что в доме делается. Надеюсь, вас не обокрали.

– Да там красть-то нечего...

– Все равно надо удостовериться, был кто-то на даче или нет. Вдруг там внутри еще какой-нибудь... сюрприз?

Алина притихла и молча села в машину.

– Если я что-то начинаю, то обязательно довожу до конца, – назидательно произнес Берестов, выруливая из больничного двора. – Кстати, не мешало бы сообщить родственникам старушки, где она находится. А то волноваться будут, искать. У нее есть дети?

– Дочка, кажется...

Алина не помнила точно, с кем живет Митрофаниха, одна или с родней. За годы, которые прошли после смерти брата, столько воды утекло...

– Ты хоть дом ее найдешь?

– В селе спросим... Да соседка небось всем новость растрезвонить успела как сорока.

Прокудинка уже проснулась, когда они повернули к злополучному дому. У заборов щипали травку козы, две бабы вилами выгружали с телеги навоз. Они проводили «Лексус» любопытными взглядами.

– Натуральное удобрение, – одобрительно отозвался бизнесмен. – Знаешь, я мечтаю о собственном огороде. Чтобы все свое выращивать... А то нынешние овощи в пищу употреблять страшно. Сплошная химия.

Продолжая рассуждать о пользе натуральных продуктов, он зашагал через двор к крыльцу.

– Слушай, а дверь-то не заперта... – Берестов приостановился, прежде чем ступить на веранду. – Точно ночевал кто-то.

– Замок проржавел, наверное. Его и пальцем откроешь.

Внутри веранды стоял отвратительный запах. Берестов брезгливо скривился. Ну и вонь!

– Картошка сгнила, наверное, – объяснила Алина.

– Похоже, дохлятиной несет... Крыс, мышей травили?

– Тут год никто не появлялся. Прошлым летом отец приезжал, крышу латал, чтобы не текла. Говорил, вода в колодце грязной пленкой покрылась, бурьяны вымахали по пояс.

– Электричество есть?

– Свет давно обрезали.

– Да... вид у дачки далеко не товарный. Кто ж ее купит? Сюда людей-то водить стыдно...

Алина вздыхала, шагая следом за Берестовым. В доме ей сразу захотелось плакать. Если бы не Стас, она бы ни за что сюда не приехала.

В горнице царило жуткое запустение. По углам висела паутина, люстра с выкрученными патронами скособочилась... на столе в грязной стеклянной банке стояла оплывшая свеча...

Берестов с торжествующим выражением на лице повернулся к Алине.

– Ну, что я тебе говорил? Здесь явно ночевали... пили, закусывали. Вон, бутылка из-под вина валяется...

Под столом в самом деле лежала опорожненная бутылка. Рядом – еще одна, пластиковая.

– Уксус... – с недоумением прочитал на этикетке Берестов.

– Кровь! – взвизгнула Алина, показывая пальцем на бурые пятна. Они были на стуле, возле которого она застыла как вкопанная, и на полу. – Кро-о-овь! Здесь кого-то убили-и-и... Убили!..

– Тихо ты... не кричи. Никого не убили. Трупа-то нет...

У Алины стучали зубы. Она обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.

– З-здесь н-нет... а т-там...

– Сколько в доме комнат?

– Т-три...

– Я пойду гляну. А ты постой пока.

– Нет! – завопила она. – Не надо... я б-боюсь!

– Ладно, ладно... успокойся. – Берестов обнял ее и прижал к себе, ощущая сильные толчки ее сердца. – Ну, хватит уже. Ты же храбрая девочка...

Он отпустил Алину и наклонился, разглядывая пятна на стуле. Сиденье было деревянным, и пятна засохли на нем. По виду они напоминали...

– Это не кровь, – определил Берестов. – Это вино. Красное вино.

– В-вино?..

– Вино. Так что никаких трупов. Перестань дрожать как осиновый лист.

На заляпанном вином стуле стояла миска с остатками какой-то засохшей бурды. Берестов потянул носом.

– Кислятина...

От мисочки действительно шел кислый запах. Алина вспомнила про бутылку от уксуса.

– Тут что-то перемешивали, – сказал Берестов. – Какую-то дрянь. Хм! Блестки...

Он внимательно, пядь за пядью, исследовал давно не мытый пол, усыпанный мусором. Несколько пакетиков из-под театральных блесток, коробочка с золотистой пылью на донышке... тряпка с пятнами от той же бурды, что и в миске...

– Ты что-нибудь понимаешь? – обратился он к Алине.

– Н-нет...

– Должен признать, я тоже.

В углу у железной кровати без матраса он наткнулся на носовой платок.

– Мужской...

Платок был тщательно отглажен и сложен вчетверо. Вряд ли он мог принадлежать сельскому жителю – дороговат. Берестов сказал об этом Алине. Она пожала плечами. Ничего страшного не происходило, и она понемногу успокаивалась.

– Дай мне этот платок, Стас...

– Зачем? Ничего не трогай. Пусть все лежит как лежало.

Берестов обошел все комнаты, даже в кладовую заглянул.

– Трупов не обнаружено, – хмуро доложил он Алине. – Так что участковому тут делать особо нечего. Надеюсь, старушка выживет и расскажет, что с ней приключилось.