– Думаешь, она все-таки подсматривала в окно за...

Алина хотела сказать «за нечистой силой», но смутилась и замолчала.

– Я бы не сомневался, что любопытная знахарка залезла на ящик, потеряла равновесие и свалилась... если бы не травма черепа. Она ведь в траву упала... обо что там можно было с такой силой удариться? Похоже, старушка получила сзади по голове. Во дворе поленья разбросаны... бери любое.

– Зачем кому-то бить по голове Митрофаниху?

– Любопытной Варваре нос оторвали...

– Будем ждать участкового или поедем? – уныло осведомилась Алина.

Ее все сильнее угнетала разруха в доме, неприятный запах и зловещая тишина. Как будто здесь присутствовал кто-то еще... невидимый и опасный.

– Конечно, поедем. Я оставлю соседке свою визитку, пусть страж порядка звонит, если мы ему понадобимся. Заодно сообщим, куда пострадавшую отвезли. Мне уже некогда колесить по деревне, искать родню этой знахарки. Время поджимает!

Он посмотрел на часы и сердито сдвинул брови.

– Хоть бы поскорее избавиться от этой проклятой дачи! – выпалила Алина. – Глория обещала купить. Это бывшая пассия моего... покойного брата. Что-то она не звонит.

– Сама позвони.

Москва

Госпожа Зебрович слов не находила от возмущения. Она вскочила и расхаживала из угла в угол по гостиной. Лавров сидел в кресле, рассказывал о своем неудавшемся визите к Санте.

– Он попросту проигнорировал меня! Упрямый осел!

– Я же хотела поехать с тобой.

– Думаешь, ты добилась бы от него большего?

– Зачем он оставил Варваре адрес, по-твоему?

– Вот именно – зачем?

Начальника охраны преследовала мысль, что его используют вслепую. Глория не производила впечатления убитой горем вдовы. Она слишком быстро утешилась и затеяла какую-то странную игру. Приспичило ей покупать дома! В то время как денег на счете кот наплакал. «Я хочу дачу, – заладила она. – Хочу на свежий воздух, в глушь, в деревню».

«Черта с два ей нужна деревня! – думал про себя Лавров. – Черта с два ей нужен воздух! Решила уединиться, видите ли... С чего вдруг? Нет, тут пахнет тайными замыслами... притом нешуточными!»

Он решил схитрить и прикинуться простофилей. Сделать вид, что верит той чепухе, которую она городит. Ее доводы смехотворны.

– Я сама поговорю с Сантой, – заявила наконец Глория. – Я женщина, и со мной он будет вести себя по-другому.

– Чушь. Видела бы ты этого тупого верзилу!

– Послушай, ты отвечаешь только за мою безопасность. Позволь мне самой решать, покупать дом или нет.

Лавров уже не знал, кто из них двоих не в себе. Он или Глория. Может быть, оба? Он ударил ладонями по подлокотникам кресла.

– Раз ты настаиваешь, поехали! Прямо сейчас. Но к Санте пойдешь сама... без меня. Я не намерен корчить из себя идиота! Отправлю с тобой охранника.

– Спасибо, не стоит.

Она молча пошла собираться. Часы с амурами на ореховом комоде надоедливо тикали, отсчитывая минуту за минутой. Лавров с силой потер лоб. Голова раскалывалась. Настроение окончательно испортилось. Бронзовые амуры показались ему отвратительными младенцами, страдающими ожирением.

– Мещанство... – процедил он сквозь зубы. – Безвкусица...

Через час Лавров привез Глорию на улицу Новаторов. Сгущались тучи. Высокие тополя серебрились на ветру.

– Останешься в машине? – небрежно спросила она.

На ней был облегающий черный трикотажный костюм и черная шелковая косынка. Цвета траура.

– Пожалуй, да... – с мстительным удовольствием вымолвил он. – Иди, попробуй поговорить с этим медведем! Он будет просто счастлив увидеть тебя.

– Хорошо. Если через два часа я не выйду... поднимешься в квартиру.

У Лаврова пропал дар речи. Через два часа? Но он сохранил на губах саркастическую ухмылку.

Он проводил Глорию взглядом. Как она все-таки красива... какая у нее изящная походка, какие соблазнительные формы, подчеркнутые темной одеждой. Строит из себя деловую женщину, а у самой поджилки дрожат. Видно невооруженным глазом.

Лавров заерзал на сиденье, представляя выражение ее лица, когда Санта скажет пару ласковых. Редкостный обормот.

– Сама захотела! – буркнул он, чувствуя, тем не менее, угрызения совести.

Он же несет ответственность за Глорию, а его самолюбие тут ни при чем. Нельзя, чтобы личное брало верх над профессиональным долгом. И потом, Глория нравится ему как женщина... очень нравится. А он бросил ее на съедение какому-то Санте. Черт...

С одной стороны, не мешало бы проучить Глорию, с другой – ни Санта, ни его покойный хозяин не могли догадаться, что ее понесет в Черный Лог. Следовательно, Варвара что-то перепутала и отдала письмо не в те руки.

Тем временем Глория и Санта стояли друг напротив друга: он – на пороге квартиры, она – на лестничной площадке. Эта встреча столько раз происходила в ее воображении, что и теперь казалась нереальной. Глория боялась идти сюда, но не идти было еще страшнее. Она должна узнать все... иначе неизвестность сведет ее с ума.

– Узнаешь меня? – севшим от волнения голосом спросила она.

– Ну...

– Так и будем здесь разговаривать?

Великан молча окинул лестницу подозрительным взглядом и посторонился, пропуская гостью в типовую прихожую, оклеенную дешевыми обоями оливкового цвета. В этой съемной квартире не было и намека на изысканное смешение стилей в «пещере тролля». Обыкновенная мебель, видавший виды телевизор и замусоленный ковер на полу.

– Он знал, что ты придешь... – вымолвил Санта, усаживаясь на тахту, которая жалобно скрипнула под ним. – И ты пришла. Он все знал наперед.

И, предвосхищая ее вопрос, добавил:

– Он приказал мне оставить у фельдшерицы письмо с адресом. Я не мог ослушаться. Я... любил его.

Глория вспомнила намеки Варвары на нетрадиционные отношения между Агафоном и его слугой и невольно смутилась.

– Это не то, что ты подумала! – побагровел Санта. – Он подобрал меня на улице, приютил, избавил от страшной болезни... Я служил ему не за деньги, а по дружбе.

– Ты был болен? Чем?

– Циррозом печени... Такой диагноз мне поставили в больнице. Я много пил, загубил печень. Лекарства, которые мне выписывали, давали только временное облегчение. Я ведь продолжал пить, у меня случались приступы белой горячки. Я был на грани отчаяния! А он... не отвернулся от меня, как другие.

При этих словах у Глории мороз пошел по коже. Санта показался ей психически больным человеком, способным на все. Возможно, его хозяин тоже был шизофреником. При таком диагнозе они могли считать себя кем угодно – колдунами, алхимиками, звездочетами, самим сатаной и его подручным.