Среди кардиналов воцарилось легкое смятение, никто не знал,что делать. И тогда, как чертик из коробочки, выскочил князь Cunradus de Oels,Конрад из Олесницы, сопровождавший на соборе епископа Вратиславии. Конрад былфигурой известной, с ним считались в международной политике, пользовалсябольшим уважением короля Сигизмунда Люксембургского, поэтому кардиналы егопослушали, несмотря на его низкий церковный ранг. А Конрад обещал ни много, нимало, что в течение двух месяцев добьется поимки взбунтовавшегося антипапы,доставит его в Констанцию и поставит перед собором. С одним условием: никто иникогда не будет его спрашивать, как он это сделал, каким образом и с чьейпомощью. Ну, и что? Двадцать пятого мая Anno Domini 1415 Иоанн XXIII, уже какобычный Балдасаре Косса, стоял перед кардиналами, трясся от страха, плакал идрожащим голосом молил о пощаде, клятвенно обещая выполнить все, что соборприкажет.

Радость и эйфория по поводу конца схизмы сначала всёостальное отодвинула на второй план, но пришло время, когда дело началирасследовать. Выяснять, что же произошло во время тех двух месяцев. Что привелок тому, спрашивали сами себя, что закаленный в боях Косса так резко обмяк? Чемтак напуган и что такое увидел воинственный антипапа, что вдруг превратилсяслюнявую и жалкую развалину? Почему Фридрих Австрийский запрятался в замке вИнсбруке и не высовывает оттуда носа? Что случились со спутниками антипапы,которые сбежали из Констанции вместе с ним? И куда подевался еврей Меир БенХаддар. Потому что мага Хаддара и след простыл. С того времени, с мая 1415года, никто никогда уже Хаддара не видел.

– И все это, – решился на сомнительный выводГейнче, – не инче, как дело рук Биркарта Грелленорта?

– Не иначе, – кивнул головой Совершенный. –Биркарт Грелленорт, аколит и доверенное лицо Конрада, его воспитанник, акое-кто просто даже утверждает, что его незаконнорожденный сын. Маг. Теург.Прорицатель. Некромант. Метаморф, способный перевоплощаться…

– Грелленорту, – сказал медленно Гейнче, – вовремя собора в Констанции было наибольшее…

– Двадцать лет, – закончил Совершенный. – Да.Двадцатилетний парень уделал Меира Бен Хаддара, мага, о котором поговаривали,что он имеет тайные сношения с самим дьяволом. С кем… или с чем, в такомслучае, должен был бы иметь сношения Грелленорт?

– Церковь не принимала никаких решений по этомувопросу? Или новоизбранный папа?

Совершенный покрутил головой.

– Еще во время собора, – напомнил он, – былсожжен Ян Гус, а в Богемии вспыхнул бунт. Прежде, чем закончился собор, Конрадиз Олесницы стал епископом. Епископом, который с задором душил мятежи, которыйприказывал еретиков перед сожжением волочить лошадьми по вратиславскому рынку.Самый верный союзник папы и короля Сигизмунда, соратник в трудное время.Цепляться к такому по такой ничтожной причине, как использование услуг чародея?Да ну. Дело замяли, положили под сукно. Стерли с реестров. Признали, что его небыло. Во всяком случае, формально.

– А неформально?

– Провели тихое следствие. Результаты засекретили. Номы их знаем. С определенных пор мы тоже интересуемся Грелленортом.

– После того, – Гейнче решил ускорить течениебеседы, – как по приказу вроцлавского епископа Грелленорт начал с помощьючерной магии преследовать катаров и бегинок.

– В городах Явор и Свидница, – подтвердил гельвет,произнося «Яуа» и «Звиниз». – Мы тогда не предприняли ничего, осталисьполностью бездеятельными, потому что… Потому что нельзя на террор отвечатьтеррором. Пьер де Кастельно, Петр из Вероны, Конрад из Марбурга, Швенкефельд…Терроризм – это зло и ведет в никуда. Так думаем мы, Добрые Люди, Amici Dei.Терроризм – это зло и грех.

«Который лучше всего взвалить на чужую, а не на собственнуюсовесть, – подумал инквизитор. – Поэтому и только поэтому выпомогаете мне. Только поэтому предоставляете информацию. Вы убеждены, что я ищумести. Что планирую покушение. Террористический акт. То, чем вы брезгуете. Нокогда он произойдет, будете бормотать: «Deo gratias». На коленях. И с глазами,вознесенными к небесам. Безгрешные. Но удовлетворенные. С сатисфакцией».

Совершенный молчал, всматриваясь в темный массив Пилатуса,горы, склоненной над Люцерном, похожей на великана, который присел на корточки.Инквизитор не подгонял его.

– Грелленорт, – продолжил гельвет, – получилобразование в Андалузии. В Агиляре возле Кордовы.

– Alumbrados, – буркнул Гейнче.

– Просвещенные, – подтвердил гельвет. –Тайная секта, своими корнями уходящая в глубины древней истории, более древней,как утверждают некоторые, чем Потоп, да что там, чем само человечество. Будучисначала только мусульманской, для христиан она стала открытой Гербертом из Орильяка,папою Сильвестром II. Среди воспитанников их школы – известные имена. Арабы Алии Алкинди, легендарные Мориен и Артефий, Иоахим Флорский, Альберт Великий,Уолтер Мап, Дунс Скот. Уильям Оккам. Михаил из Цесены. Жак д’Юэз, или папаИоанн XXII. Грелленорт тоже воспитанник и выпускник Агиляра, этим объясняетсятемп его магического образования. Но это еще не все.

Гейнче поднял брови.

– Ему кто-то помогает, – уверенно заявилСовершенный. – Поддерживает его магически, подкачивает его Силой.Постоянно. Мы не могли понять, кто именно.

– Ты еще во Вроцлаве? – спросил Стенолаз. –Переехать не подумывала? В село, например?

– Мне нравится Вроцлав. – Бурое лицо нойфрырасплылось в пародии улыбки. – Нет ничего лучше, чем большие города. Какговорится: Stadtluft macht frei.[108]

– Однако в селе безопаснее.

– Не вижу угрозы. Ты принес?

Стенолаз полез в сумку, достал большой четырехугольныйфлакон из темного стекла. Узловатые, когтистые пальцы нойфры дрогнули, казалось,что она вырвет флакон из его рук. Она овладела собой, подставила чашу, какзавороженная всматривалась в медленно наполняющую посудину жидкость лавандовогоцвета. Нетерпеливым жестом дала знать, что хватит. Схватила чашу, заколебалась.

– Ты… не выпьешь?

– Нет, Кундри, благодарю. – Он не хотел огорчатьее, знал, насколько сильно она пребывает в зависимости от aurum potabile и какценит каждую каплю. – Это все тебе.

– Очень благодарю, сынок, очень благодарю. –Нойфра, преодолевая дрожание рук, выпила жидкость, ее янтарные глаза тут жезасияли. – Ну, что ж, перейдем к делу. Говори, что тебя мучает?