Памяти Евгения Вайсброта,

прекрасного человека и выдающегося переводчика,

который более полувека приближал нашим русским друзьямпольскую литературу,

посвящаю эту повесть.

Dies irae[1], dies illa

solvet saeculum in favilla,

teste David cum Sibilla…

Вот день гнева наступает, в прах волна века смывает, всеДавид с Сибиллой знают. Будет страх там и стенанье, всем Судья даст наказанье.Голос труб оповещает, из могил всех поднимает, и ко трону призывает…

Tararara, tararara, tararara, dum, dum, dum…

Lacrimosa dies illa,

qua resurget ex favilla

indicandus homo reus

huic ergo parce Deus.[2]

Ой, ой-ой-ой, приближается, уважаемые господа и дорогиеслушатели, приближается день гнева, день скорби, день слез. Приближается ДеньСуда и наказания. Как говорится в Послании Иоанна: Antichristus venit, undescimus quoniam novissima hora est. Идет, идет Антихрист, приходит последнеевремя. Близится конец света и завершение существования всего…

Другими словами: хреново, блин.

Антихрист, уважаемые господа и дорогие слушатели, будет изколена Данова.

Рожден будет в Вавилоне. В конце света придет, три споловиной года царствовать сможет. В Иерусалиме свой храм построит, силой царяовладеет, а Церковь Божью разрушит. На огненной печи ездить будет, везде творядива дивные. Раны свои показывая, сманит верных христиан. Прибудет с мечом иогнем, и силой его будет богохульство, и плечи его – предательство, и десницаего – погибель, а шуйца – тьма. Лицо его, как у дикого зверя, лоб высокий,брови сросшиеся… Правый глаз его, как заря поднимающаяся на рассвете, левыйнеподвижный, зеленый, как у кота, и две зеницы заместо одной. Нос его – какпропасть, губы на локоть, зубы на пядь. Пальцы его, как железные косы…

Ну-ну! И чего это кричать на деда, уважаемые? Зачем сразуугрожать-то? За что? За какую провинность? За то, что пугаю? За то, чтоглумлюсь? Будто ворона каркаю? Вовсе, любезные, не каркаю. Правду говорю, чистуюправду заявляю, великими отцами Церкви засвидетельствованную. Да из евангелийпочерпнутую! Из апокрифичных, говорите? Ну и что с того, что из апокрифичных?Весь этот мир апокрифичный.

Что там несешь, милая девушка? Что это там так в жбанахпенится? Не пиво, случаем?

Эх, превосходное… Свидницкое, как пить дать…

Эй! А посмотрите-ка в окошко, уважаемые! Может старика глазаобманывают? Или это мне кажется или солнце наконец-то сквозь тучи пробивается?Боже мой, так и есть! Конец, скоро будет конец слякоти и непогоде. Верю, вытолько поглядите, вот блеск мир заливает, опускается с небес столпомзолотистым.

Вот свет безграничный.

Lux perpetua.[3]

Хотелось бы такого. Вечного. Хотелось бы…

Что вы говорите? Что раз уж скоро конец слякоти, то хватитсидеть в корчме, и не пора ли в путь? Что вместо того, чтобы болтать ерунду,поскорее рассказать, дабы закончить? Завершить рассказ о том, что там былодальше с Рейневаном и с его любимой Юттой, с Шарлеем и Самсоном в то время, времяжестоких войн, когда сошли кровью и почернели от пожарищ земли Лужиц, Силезии,Саксонии, Тюрингии и Баварии? В самом деле, уважаемые, в самом деле. Расскажу,ибо и повесть естественным порядком к концу клонит. Хотя сказать вам должен,что если к счастливому либо веселому завершению повести готовитесь, то жестокоошибаетесь… Ну что? Опять пугаю? Каркаю? А как тут, скажите, не каркать? Когдатакие ужасные вещи в мире творятся? Когда во всей Европе, посмотрите только,беспрестанно шум битвы.

Под Парижем не высыхает кровь на мечах французов и англичан,бургундцев и арманьяков. Непрерывно смерть и пожары на земле французской,постоянно война. Сто лет продолжаться будет что ли?

Англия кипит в мятежах, Глостер на ножах с Бофортами. Будетиз-за этого, ой будет, вспомните слова мои, что-то недоброе между Йорками иЛанкастерами, между Белой и Алой Розой.

В Дании гремят пушки, Эрик Померанский противостоит Ганзе,яростный бой ведет с князьями Шлезвика и Гольштейна. Цюрих поднял вооруженноевосстание против кантонов, договаривается об единении гельвецкого союза.Медиолан сражается против Флоренции. На улицах Неаполя бесчинствуютзавоеватели, солдатня из Арагонии и Наварры.

В московском княжестве гуляют меч и факел. Василий вожесточенной стычке с Юрием, Дмитрием Косым, Шемякой. Vae victis![4]Побежденные плачут красными слезами из кровавых глазниц.

Доблестный Янош Хуньяди успешно воюет с турками.Преимущество на стороне детей Арпада! Но уже висит, как Дамоклов меч теньПолумесяца над Семиградом, над долинами Дравы, Тисы и Дуная. Написана, охнаписана мадьярам горькая судьба болгар и сербов.

Венеция цепенеет от ужаса, когда Мурад II обагреннымятаганом истребляет Эпир и Албанию. Царство Византийское укорочено до размеровКонстантинополя, Иоанн VIII и брат его Константин с беспокойством взирают состен, высматривают, уж не нападает ли Осман. Миритесь, христиане Востока иЗапада, перед лицом общего врага! Миритесь и объединяйтесь!

Разве что слишком поздно уже…

Близок великий день Господень, и будет он днем гнева, днемгнета и терзаний, днем разрушения и опустошения, днем темноты и мрака, днемтучи и грозы.

Dies irae…