— Негусто, — буркнул Сирил.

Коррина, метнув на него способный убить взгляд, недовольно поджала губы.

— Миэри Айрин, явите ваши знаки! — уже приказывал Тирий.

Айрин, хмыкнув, приподняла рукава своего наряда, и все увидели, что на ее руках знаки едва видны. На контрасте с ними символы Коррины казались очень даже яркими, отчего та довольно улыбнулась. Айрин быстренько опустила рукава и сильнее выпятила грудь. Я бы непременно расхохоталась, если бы сама с нетерпением не ждала следующую претендентку.

— Миэри Мойра, — продолжал цертон.

Мойра закусила губу и почти с опаской подняла рукава. На гладкой коже волчицы метки горели ярче, чем у Айрин, но бледнее, чем у Коррины. Сирил удовлетворенно кивнул. Судья он, конечно, беспристрастный, но не настолько, чтобы не болеть за дочь альфы своей стаи.

— Миэри Дора.

Девушка резким движением оголила руки до локтя, но они были совершенно чисты. Ни намека на хоть какое-то подобие татуировок. У волчицы вырвался вскрик разочарования.

— Меток нет, а значит, Богине виднее. Для вас испытания закончены, — отрезал цертон и без перехода сразу же велел: — Миэри Тора.

Тора бросила испуганный взгляд на сестру и чуть загнула левый рукав платья. Когда показались вьющиеся, едва заметные серебристые знаки, она радостно захлопала в ладоши. Цертон лишь покачал головой и повернулся к последней претендентке.

— Миэри Верена.

Дрожащими руками волчица медленно приподняла рукава, и все присутствующие, кроме меня, дружно ахнули. Руки горели знаками чуть ли не вдвое ярче, чем у самого Рэйнара. Верена издала странный гортанный звук. Его можно было принять и за выражение удивления, и радости, но только я знала его истинное значение. Верена была в отчаянии. Ее появившиеся знаки не имели к Рэйнару никакого отношения, ведь она уже была влюблена. Однако об этом знала только она. И я.

— Кажется, у нас есть волчица, чье преимущество несомненно, — довольно сказал цертон, обращаясь к Рэйнару. — Теперь все решат финальные испытания.

Альфа подошел к Верене и, взяв ее безвольные руки, внимательно изучил знаки. Жаль, что эти дурацкие татуировки не могут рассказать имя волка, предназначенного Верене. Все-таки странно, что знаки вообще появились. Ведь волк, в которого была влюблена Верена, относился к другой касте. То ли система оборотней дала нехилый такой сбой, то ли Верена и правда подходит Рэйнару больше остальных.

Я с неудовольствием посмотрела на миэри. Она боялась поднять на Рэйнара взгляд, устремив его под ноги. Вместе Рэйнар и Верена смотрелись сказочно красиво, вот только она не была его истинной ирримэ. Я уверена, что это не она!

«А кто тогда? — шепнул язвительный внутренний голос. — Может быть, ты?»

Я против воли почувствовала прилив возмущения. Да как Верена может стоять здесь и обманывать Рэйнара. Что он ей сделал? А ее отец? На что он рассчитывал, прислав свою дочь на отбор? Ведь обман рано или поздно раскроется, и что тогда? Я покачала головой. Рэйнар же опустил руки Верены и отошел в сторону. Вместо радости на его лице застыло хмурое выражение.

— Как и было обещано, завтра я проведу с каждой из вас некоторое время, чтобы у нас была возможность узнать друг друга лучше, — сказал Рэйнар, обводя взглядом девушек. Я увидела, как Айрин коснулась своей груди, когда взгляд Рэйнара задержался на ней. — С миэри Вереной это время будет увеличено вдвое.

Верена лишь уныло кивнула, так и не подняв глаз.

— Миэри Дора, благодарю вас за участие. — Рэйнар поцеловал руку опечаленной девушке.

Вперед выступил Сирил.

— Церемония закончена. Можете возвращаться в свои спальни. Завтра, видит Богиня, вам предстоит самый сложный день, — весело хмыкнул он, подгоняя миэри. — Хотя бедняге Рэйнару придется еще хуже. Столько свиданий за один день! — пробормотал Сирил в бороду, но я услышала.

— Насколько же сила истинной ирримэ велика! — восхищенно не то выдохнул, не то вскрикнул цертон Тирий. — Вы только посмотрите: на Волчьем Камне до сих пор горят знаки!

Какое-то время все любовались этим зрелищем, а затем потянулись к выходу. Рэйнар поблагодарил цертона за то, что тот откликнулся на его зов и приехал, а затем Тирий ушел вслед за миэри. Далла, Сирил и Хольд замыкали шествие. Я двинулась следом, но меня удержал Рэйнар. Почувствовав на своем плече его горячую ладонь, я остановилась и непонимающе вскинула на него глаза.

— Подожди, Лита, — выдохнул он, потянув меня к Камню.

— Что ты делаешь? — спросила я возмущенно, когда Рэйнар встал напротив и схватил мою левую руку, рванув рукав почти до локтя.

— Ничего, — разочарованно протянул он, рассматривая мою руку и вертя ее то так, то эдак в лунном свете.

— А что ты надеялся здесь найти? Карту Европы? — возмущенно фыркнула я, высвобождая свою руку из его цепких пальцев.

— Карту чего? — недоуменно переспросил Рэйнар, а потом тряхнул головой. — Неважно… Я думал… Ты же слышала зов Волчьего Камня… Впрочем, это уже не имеет значения.

Я изумленно ахнула.

— Так вот зачем ты приказал мне быть здесь! Ты думал, что у меня проявятся такие же знаки! — обвиняющее выпалила я, не зная, чувствовать себя разозленной или польщенной. — Но зачем, Рэйнар? Ты же сам сказал, что служанка не может стать ирримэ альфы.

— Сам не знаю. — Он наконец отпустил меня, устало проведя рукой по своему лицу. — Но такое решение показалось мне разумным.

— Показалось, — передразнила я. — Когда тебе покажется в следующий раз, помолись своей Богине, а меня оставь в покое! Хватит с меня твоего отбора и твоих невест, договорились?

Рэйнар схватил меня за плечи и притянул ближе к себе. Его янтарные глаза, устремленные, казалось, мне в самую душу, лихорадочно горели.

— Но я не могу, — почти с болью в голосе сказал Рэйнар. Увидев мой непонимающий взгляд, он добавил: — Не могу оставить тебя в покое. А видит Богиня, я пытался.

Внутри у меня словно закрутился маленький вихрь из сердечек и розовых лепестков. Еще немного — и я увижу купидончиков, летающих вокруг с луками наперевес. Гордый, надменный, привыкший повелевать Рэйнар, и вдруг я слышу от него такие слова? И даже если за него сейчас говорит лишь чувственное желание, это все равно не могло не пробить мое закованное в броню из недоверия сердце. Несколько глубоких трещин на этой броне точно появилось. Ведь среди красавиц миэри он говорит это мне, той, которая, по законам его мира, на альфу претендовать никак не может, но при этом обязана выполнять любое его желание.

Только сейчас я отчетливо поняла, что Рэйнар ни разу не заставил меня делать то, что мне по-настоящему не нравится. Ошейник не в счет, альфа обязан был оградить свою стаю от угрозы, которой он считал меня. И чуть смири я свою гордость, он снял бы ошейник гораздо быстрее. А сколько раз я выводила Рэйнара из себя, перечила и не слушалась — не сосчитать. Но он лишь посмеивался, и ни разу серьезно не наказал за непослушание. А еще постоянно защищал от Даллы. Он спас меня от насильника, соврал ради меня Сирилу, хотя вряд ли Рэйнара погладил бы по голове тот же Совет за такие действия. Да чего уж там, Рэйнар мог бы добиться моей благосклонности и затащить в свою постель, но он всегда оставлял последнее решение за мной. Эти мысли хороводом пронеслись у меня в голове. Но все это не имеет значения. Я чужая в этом мире, и этого не изменишь. Мне нужно, чтобы Рэйнар обрел свою ирримэ, а я смогла вернуться домой.