Стюарт про себя ощетинился. Ему хотелось напомнить Элу, чтопоследний альбом его группы, где он написал текст и музыку к большей частипесен, занял первое место в рейтингах. Ну да, конечно, он продержался тамтолько неделю, но никто теперь, черт побери, не может его считать кем-угодно сулицы! Только не после стольких лет, какие он посвятил своей карьере. Но Стюартчувствовал, что Эл Сильверстайн не из тех, на кого могут произвести впечатлениевсе достижения Стюарта. Нет уж, куда ему произвести впечатление на человека,который действительно сидел в кабинке звукозаписи, когда писались ДжимиХендрикс и Джим Моррисон.

Пока они бок о бок пересекали улицу, Стюарт не произнес нислова. Выудив из кармана штанов ключи, он открыл дверь. Глядя мимо Эла накирпичное зданьице, Стюарт взвешивал варианты. Стоит ли ему тут записываться… истоит ли ему записываться с командой или без них. Наконец он все же поднялправую руку и крепко пожал руку Элу. Его еще поразило липкое холодноерукопожатие владельца студии, но, загнав эту мысль подальше, он сказал:

— Да, сэр, мистер Сильверстайн. Я бы сказал, сделкасостоялась.

Отпуская руку Эла, Стюарт раздвинул губы в улыбке, ноподжилки у него тряслись на неестественно высокой частоте. В горле всталплотный ком, который отказывался уходить, сколько бы ни сглатывал Стюарт.

— Знаете, возможно, нам понадобится пара дней, может, дажепара недель, чтобы обговорить детали, — продолжал он, голос его звучалнепривычно сдавленно. — Но скажу вам…

Глянув снова на здание студии, он присвистнул сквозь зубы ипокачал головой, пытаясь вспомнить, как звучали там его гитара и голос каких-тонесколько минут назад. Но воспоминание уже таяло, и все, что ему осталось, этожажда услышать его вновь. Если Эл сможет весь альбом сделать на таком звуке,судьба альбома, так его за ногу, обеспечена.

— То, как звучал плэй-бэк. — Он мечтательно покачал головой.— Да господи, у вас там, наверное, магия какая-то.

— Ну да, и это, конечно, есть. — Эл все еще во весь ротулыбался. — Верно подмечено. А теперь ты один из очень немногих избранных, ктобудет записываться на студии "Чистый звук".

Стюарт на какое-то мгновение застыл, а потом, облизнув губы,все же сказал:

— Э-э-э… Вы говорили, что множество знаменитостей у васзаписывались.

— Ах это, совершенно верно. — Эл серьезно кивнул. — И впрямьмножество записывались. Но… как ты сам мог заметить по фотографиям в коридоре,если бы я дал тебе список имен всех, кто у меня писался, ты ни одного не смогбы спросить, как им это звучало.

— Почему? — с трудом прочистив внезапно перехватившее горло,сдавленно спросил Стюарт.

— Почему? — эхом откликнулся Эл. — Ну, потому, что все доединого мертвы, вот почему. Хендрикс, Леннон. Брайан Джонс, Джим Моррисон… все.Мертвы. Просто трагедия, что столько рок-звезд умирают, только-толькоподнявшись к зениту славы.

— Но нет ли… — начал было Стюарт, потом, покачав головой,прикусил нижнюю губу. На мгновение прикрыв глаза, он вновь увидел внутреннимвзором череду черно-белых фотографий на стене. — Не может ли тут быть какой-товзаимосвязи? Вроде… я хочу сказать, все эти ребята… Не умерли же они толькопотому, что они… что они здесь писались. Как такое возможно?

И вновь Эл только пожал плечами.

— Не знаю. — Голос его превратился в низкое скрежещущееворчание. — Может, никакой связи и нет… но опять же, может, она и есть. Думаю,все упирается в то, насколько ты этого хочешь, и в то, насколько ты готоврискнуть.

Эл все это время улыбался, но теперь его улыбка стала ещешире, открыв верхний и нижний ряд белых плоских зубов, от чего вид у него сталтакой, как будто он вот-вот что-то откусит. По лицу его скользили тени листьевнад головой, и потому кожа словно шла рябью. Чувствуя слабость в коленях,Стюарт открыл дверцу машины и уселся за руль.

— Но будь покоен, Стюи-малыш. — Эл наклонился вперед,опираясь одной рукой на открытую дверцу, а другой на крышу машины. — Если покакой-то случайности ты и встретишь безвременную смерть… ну, как все остальныезнаменитые рок-звезды, ты уже один трек здесь записал. И я не премину повеситьтвою фотку прямо на стену моей студии.

Выпрямившись, Стюарт судорожно втянул в себя воздух.

— Да, сэр, мистер Бонни. Тебе и впрямь выпало записать песнюна студии "Чистый звук". По крайней мере ты станешь знаменит этим!

На этом Эл захлопнул дверцу машины и размашисто махнулСтюарту прежде, чем перейти через улицу к зданию студии. Даже когда он былпосреди мостовой, в льющихся на него ярких лучах солнечного света, его телоказалось каким-то нематериальным, будто тень, проходящая по раскаленномуасфальту. Тряхнув головой, Стюарт вставил ключ в замок зажигания и запустилмотор.

— Да, черт побери! — прошептал он, бросив взгляд на своеотражение в зеркальце, которое как раз поправлял.

Он вдавил сцепление, потом газ, но вместо того чтобы выехатьсо стоянки, нажал на педаль тормоза и снова перевел машину на заднюю передачу.В мозгу у него кружились безумные мысли, и большинство их них вращались вокругосновного вопроса Эла.

Насколько он этого хочет и насколько он готов рискнуть?

Сомнений не было, Эл может добиться невероятного звука.Записываться здесь означает, что группе никак не промазать со своим следующимальбомом. Ему бы надо быть счастливым — нет на седьмом небе, — что Элсогласился позволить команде здесь писаться.

Но почти целую минуту Стюарт сидел на месте, нервнопостукивая пальцами по рулевому колесу и размышляя о том, на что он только чтосогласился. Самый громкий его внутренний голос твердил, что думать, что онумрет просто потому, что записывался в студии Эла, чистой воды безумие. Нуникоим образом смерти всех этих музыкантов не могут быть связаны с "Чистымзвуком". А другой голос, в самом дальнем закоулке сознания, гораздо болееслабый, но все же требующий к себе внимания, шептал, что, возможно, уже слишкомпоздно. Он уже согласился вернуться на студию "Чистый звук". И еслион не оставит этих планов, это вполне может означать, что вскоре после этого онумрет.

От этих мыслей горло Стюарту сдавило холодной, на гранипаники, тоской. Наконец он принял решение. Выключив мотор, он открыл дверцумашины и шагнул на улицу.

Вся эта история — чистой воды безумие, сказал он самомусебе. Но теперь он не так уж уверен, что готов схватиться за этот шанс. И хотяостается еще немало проблем, дела группы не так уж и плохи. У них сейчасудачный эфир, и хотя их новый альбом, возможно, и не будет готов к Рождеству,все складывается вполне нормально. Так к чему рисковать, послать это ко всемчертям?