– Я проснулась, вас нет. Не волнуйтесь, машину я закрыла,вот ключи. Кто она? Что с ней случилось?

– Она возможный свидетель, – прошептал в ответ Саня. – Ятолько что показал ей снимки убитой девушки, и она узнала свою подругу.

– Сестра она мне, слышь, мусор, Катька сестренка моя родная,единственная, младшенькая, уу-у, не могу я, не могу жить, не хочу-у! – подалаголос несчастная девка. – Чего вам от меня надо, мусорки, ну чего, не видите,горе у меня?

Один был родной человек на всем свете, Катька, стервозатакая!

Судя по внятности речи, по бегающим в полумраке глазам, онауже пришла в себя после первого шока.

– Ты помнишь, как он выглядел, этот культурный мужчинка в“Фольксвагене”? – спросил Арсеньев.

– Лысый в кепке, – девка судорожно всхлипнула.

– Хотя бы молодой, старый? Давай, быстренько, рассказывайвсе, что помнишь.

– Ничего я не помню, что ты привязался, блин? Темно было, явыпила, – голос ее окреп, она даже сделала попытку подняться на ноги, ноАрсеньев схватил ее за плечо.

– А фамилию свою помнишь?

– Зачем тебе? – окрысилась девка. – Будешь привлекать каксвидетельницу? Тогда вообще ни хрена не скажу, понял? Мне терять нечего.

– Ну терять, положим, всегда есть чего, – грозно заметилАрсеньев. – Что мне с тобой делать? Придется вызывать группу, везти тебя к нам,авось вспомнишь, хотя бы свою фамилию.

– А будешь наезжать, у меня припадок случится. Я, чтоб тызнал, припадочная, блин, эпилептическая я, понял? – предупредила проститутка итут же от слов перешла к делу: выпучила глаза, высунула язык и задрожала,задергалась.

Арсеньев растерялся и вопросительно взглянул на Машу.

Она опустилась на корточки рядом с девкой и тихо, ласковосказала:

– Еще должна течь пена изо рта, и обязательно непроизвольноемочеиспускание.

– Это че, обоссаться, что ли? – уточнила девка, затихнув намиг, и тут же опять затряслась.

– Вообще да, – кивнула Маша, – я понимаю, что противно, нобез этого нельзя. Смотри, ты не очень старайся, припадок все равноненатуральный, а вот язык можешь прикусить запросто. Как тебя зовут?

– Ира, – представилась проститутка и прекратила свойспектакль так же внезапно, как начала.

– Замечательно. А я Маша, Скажи пожалуйста, Ира, откуда тызнаешь, что он лысый, если он был в кепке?

– По опыту. Ночью в машине только лысые в кепках ездют. Чтобголова не мерзла, – всхлипнула проститутка и окончательно успокоилась.

– Логично, – кивнула Маша, – но под кепкой волос не видно,они могли быть у него любые: короткие, длинные, темные, светлые.

– Ага, – кивнула Ира, – волос не было видно. Могли бытьлюбые. Но в кепках обычно лысые.

– Ты не помнишь, он торговался?

– Не-а, – проститутка уверенно помотала головой, – я ж грю,культурный мужчинка.

– Как тебе показалось, ему было все равно, кого из васвзять, или он выбирал?

– Он сразу сказал, что ему надо беленькую и потоньше. Катькана самом деле русая, как я, но красится в блондинку. И худей меня. У меня сорокшестой, а у нее сорок второй, блин. А ваще, это, все, мусорки, мне выпитьохота, очень срочно и пожрать чего-нибудь. Хотите узнать про лысого, купите мнешашлыка и водки, посидим, поговорим как люди. Катьку надо помянуть? Надо!

– Слушай, дорогая, а шнурки тебе не погладить? – разозлилсяСаня. – Этот лысый, между прочим, сестру твою зверски убил, родную,единственную, а ты торгуешься, как на базаре: шашлыку ей, водочки. Совесть естьу тебя?

– При чем здесь совесть? Я жрать хочу. Из-за вас ничего незаработала. И ваще, блин, ты, мусор, лучше молчи. Не умеешь ты с людьмиразговаривать.

– Правда, не умею. Был бы на моем месте другой, он бы стобой, сама знаешь, как поговорил. А я цацкаюсь, – разозлился Саня.

– Да на, бей, хоть совсем замочи, ну? – рявкнула проституткаи надменно отвернулась. – Ничего больше не скажу, понял?

– Почему бы нам правда не угостить девушку? – тихопредложила Маша. – Здесь темно, холодно. Давайте доедем до какого-нибудьближайшего ларька, купим шашлыку, посидим в машине и поговорим.

Саня поразился, как легко и быстро вписалась американка встранную для нее ситуацию, сумела найти общий язык с шальной подмосковнойдевкой, не выразила ни ужаса, ни удивления, вела себя настолько естественно,словно это для нее было обычным делом – допрашивать российскую шалаву ночью натрассе.

Пока шли к машине и ехали до ближайшего круглосуточногошашлычного ларька, Маша спокойно, без всяких угроз и хитростей, умудриласьвыяснить, что проститутка Ира жила со своей сестрой Катей на улице Немчинова,сразу за Кольцевой дорогой, в угловой панельке, на первом этаже. Квартиру ониснимают уже год, а до этого жили с матерью в деревянном доме в поселкеПередовик, в двадцати километрах от Москвы, но мать померла, дом развалился отстарости. Ира закончила восьмилетку четыре года назад, пошла учиться напарикмахера, но надоело жить без денег, знакомые девки однажды взяли с собой натрассу, один раз, другой. Деньги легкие, отпахала ночь, днем спи, сколькохочешь. Сестра Катя была младше на два года и после восьмилетки пошла на трассусразу, даже не пыталась учиться дальше. Они работали под местными пацанами,сутенерами, отдавали ровно половину денег, это было плохо, но сейчас на ихпацанов наехали другие пацаны, начался передел сфер влияния, пока они там междусобой разбираются, девкам лафа, никто не контролирует, сколько заработала – всетвое.

Про мужчину в “Фольксвагене-гольф” она вспомнила, что зубы унего были крупные и очень белые, в темноте блестели. Лицо добродушное, и вообщевыглядел он совсем безобидно, даже немного смешно, совсем не похож на маньяка,шутил, смеялся. Ире выдал на прощанье сто рублей, чтоб не так обидно былооставаться.

Когда Ира умяла две порции свиного шашлыка и выпила тристаграмм водки за упокой души своей сестры Кати, она вспомнила, что две последниебуквы в номере “Фольксвагена” были “МЮ”. И еще: в машине заедала передняядверца, с пассажирской стороны, а перед ветровым стеклом болтался брелок,пластмассовый скелетик, довольно большой, в кружевной юбочке.

Арсеньев еще раз показал ей фотографии. Заливаясь слезами,Ира спросила:

– Чего у нее лицо такое исцарапанное? Вот тут, на носу, ивокруг рта.

– Ты уверена, что, когда видела ее в последний раз, у нее небыло никаких похожих царапин? – уточнил Арсеньев.