— О, ради бога… ладно! — закричала она. —Хорошо! Я приеду в Аспен.

— Прекрасно! — Питер опять взглянул на часы.

Было пять минут девятого. Он внезапно протянул руку и прижалее к себе. Время летело слишком быстро. Они должны были выехать пять минутназад, но сейчас он не мог оторваться от нее. Он поцеловал ее в макушку ивзъерошил ей волосы, улыбаясь собственным мыслям. — Думаю, это была нашапервая битва.

Ты — упрямая женщина, Мел.

— Я знаю. Прости. — Она посмотрела на него снизувверх, и они поцеловались. — Мне просто не хочется поступать опрометчиво иогорчать наших детей.

Он кивнул:

— Я знаю. Но нам надо думать сейчас и о нас самих.

— Я очень давно этого не делала. Заботилась только отом, чтобы мне не причинили зла.

— Я никогда не причиню тебе зла, Мел, — печальнопроизнес он. Его огорчала мысль, что она будет защищаться и от него. — Ясовсем не хочу этого.

— Это не зависит от тебя. Когда люди любят друг друга,они часто причиняют боль любимому человеку.

Если только все время не держатся на безопасном расстоянии.

— Но это не жизнь.

— Да, не жизнь. Но так безопасно.

— К черту безопасность. — Он серьезно посмотрел нанее. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. — Она еще вздрагивала,произнося эти слова. — Как мне не хочется уезжать. — Им давно порабыло выехать из дома, чтобы успеть к его рейсу. Он посмотрел на часы, а затемперевел взгляд на нее.

— У меня есть предложение.

— Какое?

— Я позвоню к себе в больницу и попрошу кого-нибудьподежурить за меня еще один день. Если они могли прожить без меня неделю, тосмогут продержаться и еще день. Как ты считаешь?

Она улыбнулась как ребенок и всем телом прижалась к нему.

— Я в восторге. — Потом снова задумалась. — Акак насчет Пам? Разве ты не хочешь повидаться с ней перед ее отъездом в лагерь?

— Да, но, возможно, впервые почти за два года радиразнообразия я сделаю то, чего хочется мне.

Я увижусь с ней через три недели, когда она вернется домой.Она переживет без меня.

— Ты уверен?

Он с серьезным видом прижал ее к себе.

— А как насчет тебя? Ты можешь вернуться в Винъярдзавтра?

— Так ты серьезно, Питер? — Она взглянула на него,пораженная его решением. Но тотчас поняла, что он всерьез решил остаться.

— Да. Я не хочу уезжать от тебя. Давай проведем вместевыходной. — Улыбка медленно расцветала на ее лице, и Мел повисла у него нашее.

— Ты самый замечательный человек.

— Влюбленный в самую необыкновенную женщину. Я бысказал, что мы потрясающая пара, не так ли?

— Вполне, — нежно произнесла она. Они все ещестояли на кухне. Потом она с улыбкой посмотрела на него:

— Поскольку вы пока не уезжаете, доктор Галлам, какнасчет того, чтобы ненадолго подняться наверх?

— Прекрасная мысль, мисс Адамс.

Она отправилась наверх, а вскоре и он последовал за ней. Онзадержался на кухне, чтобы позвонить врачу, подменявшему его в Лос-Анджелесе, ипопросить, не сможет ли он задержаться еще на пару дней.

Его коллега немного поиздевался над ним, но, кажется, вовсене возражал, и две минуты спустя Питер взбежал по лестнице, перепрыгивая черездве ступеньки своими длинными ногами, и ворвался в спальню Мел, улыбаясьпо-мальчишески.

— Я могу остаться!

Мел ни слова не произнесла в ответ. Она просто подошла кнему и не спеша сняла с него всю одежду, и они упали на кровать, счастливые,что сделали еще один шаг навстречу друг другу.

— Но как же получилось, что ты не приедешьдомой? — срывающимся голосом, жалобно спросила Пам, когда Питер позвонилей перед ленчем. — Ведь у тебя нет пациентов в Нью-Йорке. — Она добавилаэто сердито и обиженно.

— Меня задержали здесь на конференции, Пам.

Я буду дома завтра вечером.

— Но я уезжаю в лагерь завтра утром.

— Знаю. Миссис Хан может проводить тебя до автобуса.Ведь ты едешь не в первый раз.

«Как странно, что приходится оправдываться переддетьми», — думала Мел, слушая их разговор.

— Ты четвертый год ездишь в лагерь. Там ты ужестарожил, Пам. А через три недели вернешься домой.

— Да. — Она произнесла это отрешенно и мрачно, иему стало стыдно до глубины души, особенно сейчас, после того, как они с Мелдва часа занимались любовью. Теперь его задержка здесь не казалась столь ужнеобходимой, а Пам напомнила ему о его домашних обязанностях. —Ладно. — Она отгораживалась от него, и ему стало не по себе.

— Милая, я ничего не мог поделать. — Но это былоне так, и ему стало совсем стыдно. Неужели он поступил не правильно, оставшись?Но, черт подери, разве у него нет права на собственную жизнь, чтобы побыть хотьнемного с Мел?

— Все нормально, папочка. — Но он слышал ее унылыйи подавленный голос и по опыту знал, что не стоило так огорчать ее.

— Послушай. Я приеду навестить тебя в следующиевыходные. — Лагерь находился в районе Санта-Барбары, и он запросто сможетсъездить туда из Лос-Анджелеса, но затем вспомнил, что все следующие выходныеему придется дежурить в больнице. — Черт, я не смогу. Тогда в следующиевыходные.

— Не беспокойся. Желаю хорошо провести время. —Казалось, ей не терпелось закончить разговор.

Мел наблюдала за выражением лица Питера, на котором быливидны все его переживания. Когда он повесил трубку, Мел подошла и села рядом сним.

— Ты знаешь, что еще можешь успеть сегодня на дневнойрейс.

Но он упрямо покачал головой:

— Не думаю, что мне следует это делать. То, что яговорил тебе, — правда. Мы имеем право хоть немного побыть вместе.

— Но она тоже нуждается в тебе, а ты разрываешьсянадвое.

Это было очевидно, и он кивнул.

— Она почему-то всегда заставляет меня чувствовать себявиноватым, с момента смерти Анны. Мне кажется, она считает меня ответственнымза ее смерть, и мне до конца жизни надо искупать свои грехи, но мне это никогдане удастся.

— Да, это тяжкий груз. Если ты хочешь взять его насебя.

— А разве у меня есть выбор? — У него былнесчастный вид. — У нее после смерти матери появились все эмоциональныепроблемы, описываемые в книгах, от анорексии до дерматитов и ночных кошмаров.

— Но всем рано или поздно приходится переживатьдушевные травмы. Ей надо смириться со случившимся, Питер. Она не можетзаставить тебя расплачиваться за это всю жизнь.