Все окружающее поплыло у него перед глазами, и на какое-товремя он утратил контроль над происходящим. Когда же в голове прояснилось иокружающие предметы обрели первоначальную четкость, вокруг Зарудного толпилисьтолько люди в защитных комбинезонах, которых совершенно невозможно былоотличить друг от друга.

Зал наполнился темными клубами едкого дыма, и Артем Зарудныйпочувствовал, что еще немного – и он задохнется. Повернув раскалывающуюся отболи голову, он увидел Мишу Молотка, которого четверо пожарных общими усилиямипытались уложить на носилки. Миша сопротивлялся из последних сил, задыхаясь икашляя от наполнявшего зал дыма, но при этом прижимал к своей груди кожаныйчемодан с деньгами.

«Есть еще на свете по-настоящему преданные люди», –удовлетворенно подумал Зарудный, перед тем как окончательно потерять сознание.

Получасом позже в кабине пожарной машины, остановившейся вукромном тупичке неподалеку от расположения отряда пожарной охраны, происходилтемпераментный торг.

– Ну, ребята, вы же все-таки пожарные, а не рыночныеторговцы! – взывал к совести бравых парней в пожарной униформе худощавыйбедно одетый негр, говоривший по-русски без всякого акцента и с большимчувством. – Ну я ведь и так очень хорошо вам заплатил!

– А ты подумай, браток, если бы немножко опоздали, тебеэти козлы уже башку твою черную отвинтили бы! – втолковывал негруширокоплечий парень с огромными руками, густо покрытыми сложнойтатуировкой. – А мы вовремя подоспели и раньше остальных бригад в ресторанворвались! Как на танке в Берлин!

– Еще бы не раньше! – Негр яростно жестикулировал,и казалось, еще немного – и он сорвет с головы свою бесформенную шерстянуюшапочку и начнет топтать ее ногами, как торгующийся с седоком дореволюционныйизвозчик. – Еще бы не раньше, если остальные бригады выехали по вызову, авас я заранее предупредил о «возгорании»! Вы ведь небось еще и благодарность отначальства получите за то, что первыми подоспели на пожар и ликвидировали очагвозгорания! Хотя чего там было ликвидировать, если всего-то одна дымовая шашкавалялась да стопка старых газет горела для правдоподобия?

– Да где тебе, негру, русскую душу понять! – сгоречью произнес плечистый татуированный пожарник, чувствуя, что упорныйзаказчик вряд ли отступит.

Как ни странно, именно этот аргумент подействовал на темнокожегоавантюриста, и он с тяжелым вздохом протянул пожарному еще одну стопочкузеленых купюр.

– Ладно, – произнес он напоследок, – чего я,правда, торгуюсь, как на базаре, ведь вы же действительно меня спасли…

В это же самое время Иван Францевич Мюллер в сопровождениисвоего верного телохранителя Парфеныча неторопливой прогулочной походкойприближался к своему дому.

В душе у него боролись противоречивые чувства.

С одной стороны, он был удовлетворен сегодняшней работой:ему хорошо заплатили, он показал себя во всем блеске профессиональногомастерства, кроме того, получил огромное удовольствие, подержав в рукахуникальный, бесценный изумруд, безусловно, лучший драгоценный камень из всех,какие ему довелось видеть за свою долгую жизнь.

Но с другой стороны – он не сомневался, что, стоило ему уйтииз ресторана, камень отобрали у того странного бедно одетого седобородогочеловека, ничего ему не заплатив, а может быть, и убили его…

В конце концов, Ивана Францевича это совершенно не касалось,а тот человек сам виноват – нельзя вести себя так глупо, лезть самому прямо влогово хищников, но все равно в душе у старого ювелира остался мутный осадок,что-то вроде угрызений совести…

Возле самого подъезда навстречу Мюллеру попалась худаясгорбленная старуха, закутанная до самых глаз в темный платок, как закутывалисьстарые женщины в соленых степях Каракалпакии когда-то давным-давно, впозапрошлой жизни.

Поравнявшись с ювелиром, старуха споткнулась и ухватилась заего рукав. Парфеныч быстро шагнул к ней, чтобы защитить своего хозяина, но ИванФранцевич успокаивающим жестом остановил его. Ему показалось, что далекоедетство, забытое прошлое прикоснулось к его руке.

Ювелир запустил руку в карман и, вытащив оттуда несколькомонет, сунул в руку старухе, словно хотел откупиться этой мелочью от своегоназойливого прошлого…

– Вот тогда я испугалась! – со смехом рассказывалаЛола своему напарнику. – Старуху я неплохо изобразила, лицо подгримировалада еще платком замоталась до самых глаз, сгорбилась на совесть – в общем, Станиславский,и тот мне поверил бы, но руки трудно загримировать в домашних условиях, и когдаювелир стал мне свою дурацкую мелочь совать, я решила, что сейчас он менярасколет, но он был какой-то задумчивый и ни на что внимания не обратил.

– Ну даже если бы он что-то и заподозрил, вряд ли сталбы тебя на улице бить или допрашивать.

Леня разговаривал со своей напарницей, осторожно снимая слица тампонами, смоченными растворителем, темный устойчивый грим, превратившийего в негра.

– Ну не скажи! – Лола обиделась, что Маркиз нехочет признавать огромного значения и несомненной опасности проведенной еючасти операции. – Если бы ювелир заметил, что я у него из-под подкладкирукава вытащила камень, я думаю, он бы просто озверел! А телохранитель у него,хоть и старик, а тот еще головорез!

– Ну ты же у меня умница, – примирительнопроговорил Маркиз, осторожно проходясь тампоном под глазами, – носогласись, что моя идея с двойной маскировкой была гениальной! Когда Зарудныйсорвал с меня первую маску и увидел черное негритянское лицо, он так удивился,что ему не могло даже в голову прийти, что это тоже маска!

Лола в который раз подумала, что ни один мужчина не можетобойтись без самолюбования, и если окружающие не восхищаются им хотя бы одинили два раза в день, он может завянуть, как комнатный цветок без полива иухода. Поэтому она состроила на своем лице выражение искреннего восхищения инежно пропела:

– Ну Ленечка, ты, как всегда, ге-ниа-лен!

Леня подозрительно покосился на нее, но не заметил в лицеиронии и успокаиваясь продолжил:

– А разве я плохо придумал – спрятать камень на одеждеювелира и использовать его как курьера?

– А если бы Зарудный или его люди заметили подменукамня раньше, чем ювелир ушел?

– Ну во-первых, они не стали бы при нем устраиватьсерьезные разборки – ювелир не хотел присутствовать при этом, да и Зарудному ненужен был такой свидетель. Да и вряд ли им пришло бы в голову обыскиватьстарика… Разве что у Зарудного чутье, как у собаки.

– Кстати о собаках; – Лола озабоченноогляделась, – ты не удивлен тем, что Пу И не встретил нас сегодня? Онвсегда ждет нас у дверей, а сейчас его что-то не видно. Пу И, мальчик мой, тыгде?