Они с Джантаром ни разу не заговаривали о будущем, и Николь не смела приставать к нему с подобными вопросами. Ее Демон был весь в своих бумагах и в подготовке к суду, забывал о еде и едва держался на ногах. Как можно было вываливать на него свои женские комплексы? И вот теперь – не словами, нет, поступками – он словно показывал ей, что все всерьез, и нечего волноваться.

После спонтанного ночного набега на пекарню они вернулись домой в закрытом паланкине. Николь надела шелковое светлое платье с вышивкой, сшитое на заказ, и тонкую шерстяную накидку, а Джантар – парадное кимоно рода Юндай. Проворные татки заплели их волосы в традиционные прически и украсили гребнями. Нарядные, сияющие Демон и Николь теперь медленно шли по прямой аллее, ведущей сквозь клены к круглой площадке с колоннадой из горного желтоватого хрусталя с красными перекрытиями.

Девушка любовалась солнечными лучами, которые путались и разбивались на тысячи искр в полупрозрачных колоннах, слушала легенды о рыбке, которая однажды преодолела водопад и превратилась в дракона.

От колоннады к пруду спускалась широкая лестница. На берегу, на деревянном помосте группа музыкантов играла что-то легкое и воздушное, проникающее под самую кожу. Переливчатая мелодия бамбуковых флейт, полная шепота ветра и шелеста воды, обволакивала звучный, игривый голос струнной кото.

– Как же хочется танцевать! – протянула Николь, покачивая головой в такт музыке. Посетители парка лишь чинно кланялись музыкантам, выражая благодарность, потому она не решалась нарушить общее благообразие.

– Натанцуешься еще, Никки, – добродушно рассмеялся Джан и рассказал, что грядет большой императорский бал в честь совершеннолетия старшей дочери правителя. Джантар приглашен, значит, они пойдут туда вдвоем. А потом с лукавой улыбкой сообщил, что именно поэтому парк сейчас заполнен семьями знати с нарядно одетыми взрослыми дочерьми.

– Не вижу логики, – обернулась к нему Николь.

– В столице сейчас немыслимое количество юношей и мужчин, свободных и знатного рода. – Демон наклонился в ее сторону и заговорщически прошептал: – А счастливцем станет всего один.

– А-а-а, – понятливо улыбнулась Николь, подхватывая с дорожки первый упавший лист клена, едва поцелованный алыми губами осени.

Солнце поднималось по небу все выше, обещая столице привычную жару. Но утро все еще хранило прохладу ночи.

Они миновали музыкантов и вдоль пруда двинулись к небольшому павильону для чаепитий. Потемневшее от древности здание под соломенной крышей стояло в окружении невысоких кленов.

– А Тахир, Талиса, Эйдан? Они будут на балу? – спросила Николь по дороге.

– Нет, – неожиданно сухо ответил Джантар.

Странная мысль неприятно кольнула Николь, словно давно попавший камешек в туфлю при неловком шаге. Она споткнулась.

– Почему Эйдан ни разу не зашел к нам в гости?

– Он простолюдин. – Джантар секунду помедлил и нехотя добавил: – Он оставил службу, и теперь просто сын кузнеца.

– Но это же ради тебя! – вспыхнула Николь, окончательно останавливаясь. – Он ведь твой друг… Да как так-то…

– Я знаю. – Джан схватил ее за плечи, легонько стиснув. – Я отлично знаю, что Эйдан сделал ради меня. Потому и необходимо теперь мне сделать все правильно.

Николь хмуро кивнула, вывернулась из его рук и пошла вперед к павильону.

Джантар шел вслед за ней и пытался сам для себя сформулировать простое «не принято» во что-то более длинное, более понятное для Николь. Они с Эйданом с первой секунды знали, что на равных не будут никогда, и брали максимум из допустимого в дружбе между сыном кузнеца и сыном первого советника. Светские визиты в список «уместного» никогда не входили. Даже если Эйдану вернут место в пограничной службе… Джантар Юндай теперь дайото, его пожизненный господин.

Демон усмехнулся – горячие волны негодования, идущие от Николь, будоражили кровь. Она сердилась! Он с наслаждением втянул воздух. Смять бы в объятиях и зацеловать, яростно и жестко. Ощутить власть над ней, снова услышать хриплые стоны. В его глазах мелькнул и пропал красный отсвет. Она будила в нем дикую страсть, бурлящую сексуальную жажду, сносила к черту его самоконтроль.

Джантар поймал Николь за руку, поднес ладошку к лицу и медленно коснулся губами.

– Я приглашу его на днях на ужин, – хрипло сказал он, проигрывая бесконечной синеве ее глаз.

– Спасибо, – вспыхнула Николь.

«Твои стоны звучат у меня в голове с ночи», – говорил он ей без слов, смущая и волнуя. Николь закусила губу и с лукавым видом выдернула свою руку.

Спрашивать об Ирдасах она не стала. Талиса сама расскажет.

– С кем вы воюете? – поинтересовалась Николь, когда они заняли крошечный столик между каменных фонарей с видом на пруд.

– Ганны, словарены, азактацы, вассилийцы… – начал перечислять в ответ Джантар и запнулся.

«Когда так много битв и так много врагов, значит, беда не снаружи, а внутри», – учил его отец. Джан смотрел, как проворная татка в изумрудном кимоно с алым поясом несет поднос к их столу. Глиняный чайник, нарочито простой, и крошечные чашки. Он жестом отпустил служку, давая понять, что сам позаботится о Николь.

Так много битв…

Джантар аккуратно наполнил чашки, затем медленно слил на землю. По легенде, под столицей спит дракон, который однажды обязательно проснется. А пока все гости парка делятся с ним первой порцией чая.

Огромная рисовая провинция, управляемая рукой рода Сонтодаки, своими территориями примыкала к границам с халартасом Вассилии, правитель которого давно облизывались на плодородные земли, снабжавшие продовольствием весь Гоанк. Однако до сих пор они действовали лишь грубой примитивной силой.

И вот теперь столица наводнилась слухами, что халл Вассилии стал искать дипломатические подходы к роду Сонтодаки.

Да и другие страны наверняка точат мечи и собирают силы, чтобы, словно гиены, разодрать поверженного дракона.

Так много врагов…

И этим врагам не стоило труда проникнуть в сердце империи и убить будущее страны. В Совете так легко переложили вину на его отца, что даже не потрудились как следует расследовать убийство, пока следы были свежими. Впрочем, нанятые Джантаром люди тоже ничего путного не нашли. Косвенные доказательства невиновности отца, и только. Исшахины ли стоят за убийством наследника, или все это спланированная диверсия врага?…

Беда не снаружи, а внутри…

Джантар медленно разлил чай по чашечкам и одну из них вложил в ладони Николь. Она безмятежно смотрела на тихий пруд и ничуть не тяготилась молчанием. Пряди около ушей вылезли из жесткой прически и от влажного воздуха свернулись дерзкими завитками.

Если император умрет, а наследника так и не будет, не только род Сонтодаки может выйти из состава страны со всеми своими землями. Вся империя Гоанка начнет разваливаться на куски. Поэтому так остро необходимо целое и сильное ядро, вокруг которого веками привыкло держаться государство.