На этаже не было никого кроме них, и помощи ждать не приходилось. Дмитрий старался просто не думать об этом, сосредоточившись на простых действиях, они сейчас спасали. Сначала — убрать преграду от двери, а это оказалось не так просто. Хотя слабым он не был! Не таким сильным, как его брат, который с ума сходил по этим своим тренировкам, но и не слабым… И все же недостаток воздуха влиял на него. Убрать стул у него все-таки получилось, однако он смутно представлял, что будет делать дальше.

А дальше Анна выбралась сама — она действительно успела разобрать замок изнутри. Она прижала к его лицу мокрое и прохладное полотенце, и от этого сразу стало легче.

— За мной, — скомандовала она.

Она должна была поразиться его появлению, расспрашивать, как он здесь оказался — ведь он, по идее, не должен был прийти ей на помощь! Но ее это словно и не волновало, как и весь пожар. Она вела себя так, будто ничего особенного не происходило. Из них двоих, он был удивлен больше!

— Ты знаешь, куда идти?

— Естественно. Я продумала это сразу. Но я не догадывалась, что нападение будет настолько наглым и… масштабным. При обычном пожаре я бы уже спаслась.

— А спасибо сказать не хочешь? — возмутился Дмитрий.

— Скажу, когда будет точно ясно, что моя благодарность тебе пригодится.

Она и правда знала, что делать. Когда Дмитрий останавливался в отелях, он обычно и не смотрел в сторону висящих повсюду планов эвакуации. А она давно уже успела изучить их и теперь ориентировалась в отеле так, будто прожила здесь десять лет.

Глядя на нее, можно было подумать, что она вообще не человек, а робот какой-то. У нее слезились глаза от дыма, и она кашляла, но при этом не прекращала движение — и не ускорялась! Она напоминала инструктора, который объясняет школьникам, как вести себя на пожаре. Так ведь это не симуляция, это жизнь!

Дмитрий решил просто доверять ей — и не зря. Если бы он бросился к кратчайшему пути на свободу, то наверняка попал бы в огненную ловушку. Но она вела его вперед, туда, где был дым — а огня не было. Очень скоро они услышали голоса, рядом с ними мелькали другие люди. Наконец они оказались перед пожарными, и только там Анна отказалась от права лидера. Их вывели на свободу, туда, где ждал пьяняще холодный воздух летней ночи. А на пылающий отель уже лились тяжелые струи воды…

Им помогали, что-то спрашивали, осматривали их. У Дмитрия серьезных ран не было, но от усталости и шока кружилась голова. Ему страшно было думать о том, что произошло — и могло произойти!

Анна сама подошла к нему и слабо улыбнулась.

— Вот теперь спасибо. За мной должок. Ты в последнее время продуктивно долги собираешь.

Она даже шутить способна… Она точно ненормальная!

Дмитрия же волновал только один вопрос:

— Что там произошло?!

— Меня поджарить пытались.

— Почему ты говоришь об этом так спокойно?!

— Потому что не поджарили.

Нападение началось поздним вечером — хотя сначала сложно было определить, что это нападение. Анна услышала странный шум за дверью, но выглянуть не успела: начались крики о том, что в отеле пожар. Люди, назвавшиеся сотрудниками отеля, выводили постояльцев из номеров. Вот только спасать Анну никто не спешил. Ее крики были прекрасно слышны в коридоре, однако в таких ситуациях каждый сам за себя. Нападавшие уводили людей, чтобы потом заявить пожарным: этаж опустел, нет смысла рисковать, поднимаясь туда.

Да и Анна не сразу начала пробиваться на волю. Когда она сообразила, что это далеко не несчастный случай, она затаилась. У нее не было гарантий, что, когда этаж опустеет, на нее не нападут открыто.

Однако люди, посланные ее убить, решили свести все к несчастному случаю. Они хотели, чтобы Анну нашли сгоревшей — а не застреленной. К тому моменту огонь принес бы с собой такой хаос, что никто не понял бы, где стоял стул: под дверью или около нее.

— Так что около получаса я потеряла, просто выжидая, — признала Анна. — Лишь когда стало ясно, что они смылись, я стала выбираться.

Если бы речь шла об обычном пожаре, она бы легко спаслась. Но закрытая дверь и огонь, который из-за поджога распространялся слишком быстро, сделали свое дело. Анна могла и вовсе остаться там навсегда, если бы не случайное появление Дмитрия.

У него не было сил даже думать о том, что она реагирует странно — слишком расслабленно для той, кто чуть с жизнью не распрощался. Ему уже было все равно. Хотелось под душ и в постель — но теперь сложно сказать, когда для этого будет возможность.

— Ты знаешь, кто это сделал? — устало спросил Дмитрий.

— Знаю. Я ожидала со стороны этого человека каких-то действий, но… Не таких, признаюсь. Он застал меня врасплох. Неприятно сообщать тебе это, но ничего еще не закончилось.

— В смысле?

— Мы сейчас в его городе, — пояснила Анна. — Как только станет известно, что я выжила, нас попытаются добить, и не важно, где мы будем — хоть в больнице, хоть в полицейском участке.

— Ты сгущаешь краски!

— Может быть, но я не хочу рисковать. Я понимаю, что ты только приехал и устал, но… Где твоя машина?

* * *

Это был грандиозный провал. Пожалуй, самый серьезный в ее жизни. Анна пока слабо представляла, как принять его в полном объеме. Она чуть не умерла… Она должна была умереть! Ее судьба зависела от случайности. Это позор — да еще и непростительный.

Она хотела сосредоточиться только на этом, но не могла игнорировать страх, поселившийся в ее душе. Он давно уже не возвращался… она научилась не пускать его. Но иногда по-другому просто не получается, нельзя не чувствовать, если ты все еще жив.

Перед Димой она могла изображать, что эта ситуация ее совсем не задела. Так было проще, чем признаваться и проявлять слабость… Нет, не перед ним. Однако себя не обманешь, и, стоило ей расслабиться, ее мысли снова возвращались в ту ночь, в дым, заполняющий номер. Все ее знания и навыки оказались бесполезны перед такой простой, такой примитивной запертой дверью.

Когда она охотилась на серийных убийц, она была готова к нападению. Она и сейчас считала, что готова ко всему. Как опрометчиво! Стоило догадаться, что ее визит к Янковским повлечет за собой определенные последствия — но не такие же!

Это была ошибка, которую она никак не могла предотвратить. Но такие ошибки тоже идут на ее счет. Анна по опыту знала, что закрывать глаза на страх долго не получится, он слишком упрям. Пришлось принять его — когда она наконец добралась до своего дома и осталась одна.

Да, она могла умереть. Сгореть заживо, задохнуться в дыму… И не было бы ее. Одного мгновения достаточно, чтобы обнулить все ее достижения. Тогда уже не важно, что будет с ее телом, продолжит ли кто-нибудь расследование, вспомнит ли ее… Нет, не важно. Ей будет все равно. Это чувство исчезновения, пустоты, которая останется на ее месте, и было центром страха, пожиравшего ее изнутри.